Коллекционер

В каждом уважающем себя современном доме обязательно есть подвал. Идеальные подвалы были придуманы режиссерами фильмов ужасов: со скользкой, липкой от крови лестницей, единственной, обязательно перегоревшей лампочкой и обезображенными трупами по периметру. У родителей Давиде подвал далеко не идеальный и держат они там не законсервированных покойников, а всякую ненужную рухлядь и вино. Раньше эту лавку древностей ревностно охраняла Ката, устроив свой широкий зад на стуле у самой входной двери. Возвращалась она «со смены» довольная, пьяно смеясь. Теперь там пусто, мрачно и одиноко.

И вот сегодня вечером, когда все разбрелись по своим делам вон из дома, во мне проснулся спортивный дух. Разыскав кеды и стянув волосы в лихой хвост, я решила оседлать свой необъезженный велотренажер. Нужно сказать, весь год он задумчиво простоял в нашей гостиной, мозоля глаза окружающим. Наконец, Давиде не выдержал и унес его в подвал нафик. Итак, мне пришлось спуститься в подземное царство за тренажером, словно Одиссею за прорицателем Тиресием.

Очень хотелось написать о том, как под моими ногами зловеще скрипели ветхие ступеньки. Но, к сожалению, лестница в нашем доме мраморная, и никаких ярких переживаний в связи с ней я не испытала. Лампочка горела исправно, правда тускло. Везде старые стулья, коробки, какие-то страшные пыточные инструменты. И среди пыли и хлама я самозабвенно кручу педали. Не прошло и десяти минут, как из дальнего угла начали раздаваться странные звуки. Кто-то шуршал газетами. Я насторожилась. Крыса? Вряд ли. Весть о крысах давно бы разлетелась по всему дому. Возня в углу продолжалась. Привидение? Ого-го! Я, не забывая при этом по инерции наяривать на велотренажере, стала пристально вглядываться в темноту. И вдруг из этой темноты на меня ленивым шагом вышел голубь. Благополучный, толстый, с видом хозяина жизни. Я позорно бежала.

Наверху меня поймал Давиде, которому пришлось тут же все рассказать. «Его нужно срочно выпустить на свободу! Он может умереть во враждебной среде!» - захлебывалась я. «Не нужно! Не может! – односложно отвечал Давиде, - и вообще это наш голубь, папин, собственный». Помнилось мне, что у папы в подвале когда-то жила канарейка. Потом она умерла. Поговаривают, от старости. Я думаю, она покончила жизнь самоубийством в знак протеста против рабства. И вот теперь папа упрятал в темный мрачный подвал голубя. Вылитый коллекционер Фаулза. Голубь, правда, и сам уходить не хочет. Ест пасту марки Барилла, пьет Бонаква, за жилплощадь не платит. Что бы по этому поводу сказали защитники животных? И вот еще интересный факт: членом семьи голубь стал месяц назад, а я узнала об этом случайно сегодня…Давиде говорит, это потому, что я живу не в семье, а в Интернете. Неужели это так??