Бари: коварство и любовь

Нашла в любопытную статью про Бари. Автор Евгения Селищева.

Бари: коварство и любовь

В Бари есть старинная народная песенка с таким припевом: «Как хороша моя первая любовь! Вторая, впрочем, еще лучше». Ее надо давать слушать всем, кто приезжает сюда впервые. А тех, для кого первый визит в Италию совпадает с визитом в Бари, вообще нельзя выпускать с вокзала, прежде чем они хорошенько не поймут и не осмыслят запрятанное в песне послание.

К сожалению, этих профилактических процедур никто не проводит. И происходит непоправимое: девица с нежным сердцем выходит с вокзала в город… Сначала она находит его страшноватым: пальмы какие-то дикие, мужчины тоже, выстраиваются рядами и смотрят. Как будто за железным занавесом живут, ей-богу. Ей бы пройти себе мимо спокойненько и скромно заползти в гостиницу – ан нет! Ну обязательно посмотрит в глаза какому-нибудь проходимцу! И все, в этот момент пропала, можно сказать, девица. Она и сама не замечает, как страшноватый город дикими своими пальмами хватает ее за самое сердце, как бросает ей в глаза бесконечность морской дали с чертой парома, который назавтра уже будет в Греции, как триумфально проходит через желудок, выстилая себе путь тончайшими и утонченнейшими пиццами, - а все для того, чтобы уезжая, девица лила горючие слезы, а когда-нибудь потом, даже через несколько лет, приземлившись в Риме, отважно вскочила в поезд, чтобы пересечь добрую половину «сапога» и увидеть снова белые стены белых домов, которые без устали подпирают дикие черные мужчины с печатью скуки на лице.

Песню надо было слушать, говорю я вам! Для девицы Бари остается первой любовью – прекрасной даже в очевидном своем безобразии. Для Бари девица тоже остается первой – той самой, что так хороша, пока не появится новая. И вот, выходя с вокзала в город в этот второй, не исторический уже раз, девица с недоумением обнаружит: здесь ее мало того что не ждали – здесь ей даже поесть не дадут, в благодарность за проделанное путешествие! А что вы хотели, три часа дня, Бари равнодушен и черств, и вместо морских видов и тончайших пицц готов предложить только Макдональдс в жутком пригороде. История невиданного, неслыханного вероломства…

Городские часы

В Бари как будто завели швейцарские часы – страшно давно и непонятно кто, но теперь местные обитатели живут по этому точнейшему «тик-так», которое настолько впиталось уже в кровь, что совершенно не обязательно вообще знать, сколько там на твоих соломенных. Если проснулся посреди ночи от страшного грохота – значит, четыре, на via Montegrappa самые нетерпеливые начинают устанавливать палатки для рынка. Почувствовал страшный голод – все, час дня, спагетти почти готовы и заставлять их ждать – невежливо. Самый тихий час в городе – три: магазины закрыты, спят все, включая спагетти, работает только Макдональдс с несчастной девицей внутри. И так – повторяясь много, много раз: час аперитива, час ужина, час, когда начинают печь свежие круассаны на завтра и совершенно невозможно не остановиться и не слопать хотя бы один, даже если у тебя в животе уже три аперитива и два ужина … Попадая в Бари, проваливаешься в другое измерение и подчиняешься ему: то, что осталось где-то, на самом деле не существует, это только морок, разыгравшееся воображение. Бари – город, который крепко держит тебя в объятьях: есть только здесь и сейчас, вот тут и оставайся.

Бегство от достопримечательностей

В Бари нет ни Колизея, ни Ла Скала, ни Уфицци. Бари не входит в число самых «культурных» городов Италии. Сами итальянцы ездят в Бари летом, ради моря – отдохнуть от достопримечательностей. Но часто бывает так, что, спасаясь бегством, наталкиваешься именно на то, чего не ждешь. И тем приятнее это столкновение, что оно происходит неожиданно, естественно, без лишней подготовки и помпезности. Ты не листаешь путеводители, а просто входишь, например, в средневековый замок, который во времена оны был самой что ни на есть морской крепостью со рвами и перекидными мостами, и в стенах его, где раньше разгуливал Фридрих Барбаросса, пьешь вино и наблюдаешь за тем, как ловко барийские умельцы лепят моцареллу, - а все потому, что в этом замке теперь проводят всякого рода конференции, достопримечательность вступила в новый этап своей долгой жизни, активной и продуктивной, как жизнь настоящего европейца.

Где тут Европа

Впрочем, про европейцев – это преувеличение. Бари – Европа относительная, географическая. На самом деле это даже не Италия. Это – юг.

В Бари можно увидеть водителя, выскакивающего из автомобиля, чтобы наорать на какого-нибудь прохожего. Машина с раскрытыми дверцами остается перед светофором, который изо всех сил подмигивает ей зеленым и недоумевает: что стоим? А вся цепь, ехавшая за выскочившим на улицу психом, громко ругается, перестраиваясь в другой ряд – тем временем светофор, естественно, краснеет, и ругательства становятся еще громче. Убежавший товарищ не возвращается, машину хоть угоняй.

- Понятно, что из-за некоторых вся Европа считает нас дикарями, - слышу комментарии к эпизоду.

Где тут Россия

Полюбить все это безобразие, наоборот, легко – особенно русским. Разве нас шокируют подобные сцены? Они нас очаровывают! Такие сцены убеждают нас: здесь живут почти что русские, здесь живо родное нам безумие, здесь нас могут понять и полюбить.

Присутствие русских в Бари находит подкрепление в базилике Святителя Николая, и это не какой-нибудь новодел, а самая настоящая историческая и культурная ценность. Там, сказывают, покоятся останки святого, привезенные из крестового похода в XI веке. Здесь и сейчас проводят службы, устраивают крестные ходы, принимают паломников и просто любопытствующих – святое место открыто во всех смыслах. Статуя Сан Николы, подаренная городу Путиным и Церетели и установленная на площади перед собором, привыкла к самым неожиданным компаниям.

Но достаточно выйти за арку – и снова море, белые камни, черные фонари, рыбаки в поношенных свитерах, снова Бари, вечно смотрящий в море, вечно ветреный, вечно смеющийся город, насмешник, обманщик, очаровательный уродец с некрасивыми пальмами, торчащими из клумб, город, пропеченный на солнечном гриле, даже зимой хранящий запахи лета, коварный, вероломный, любимый.