50 фактов об Италии

Между прочим, блондинки (и блондины!) в Италии — явление не столь уж редкое: норманнские завоеватели наследили не только на побережьях (где понастроили кучу замков), но и в генофонде. Особенно эффектно выглядят потомки викингов на Сицилии.

Люди непьющие в Италии встречаются, хоть и редко (резонов не пить в принципе почти нет: бутылка, опустошенная за ужином, еще никому не помешала сесть за руль и проделать сколько-то десятков километров в тумане или по серпантину). Люди, не пьющие кофе, среди итальянцев не водятся вообще. Жертвы медицинских ограничений, чтобы не чувствовать себя изгоями, начинают день с капучино без кофеина. Потребовать к завтраку чай может только турист; капучино после обеда тоже пьют только понаехавшие.

Традиция провожать старый год, выкидывая лишнюю мебель из до­ма через окно, благополучно отмер­ла даже в самых глухих деревнях. Но кое-какие ритуалы сохранились: ночь на 1 января любой уважающий себя итальянец встречает в красном белье (на удачу) и с ­тарелкой чечевичной ­похлебки (к деньгам).

В Италии делают 260 с лишним видов вина, но к пицце принято заказывать не вино, а пиво. Главных пивных марок в стране две: одна северная (Moretti), другая — южная (Peroni).

Итальянцы не сушат зонты в разложенном виде: открытый зонт в помещении —недобрый знак. Входя в магазин, ресторан или контору, мокрые зонтики принято оставлять у входа — в специальной корзине, которую в сухую погоду запросто можно перепутать с урной. Свистеть в квартире разрешается запросто, но оставлять сумку валяться на кровати — ни боже упаси. Зато, угодив в собачью кучу, надо сразу радоваться — это к деньгам. 

Причесываться прилюдно для итальянца — верх неприличия, а вот почесывать яйца у всего света на виду — совершенно нормальное дело. Тем более это должно защищать от сглаза (в России в схожих обстоятельствах принято стучать по дереву).

Вышесказанное не означает, что девушке нечем заняться на телевидении. Отнюдь: ей положено блистать в сатирической вечерней программе Striscia la Notizia (переводится как «Ползучие новости»). Предполагается, что ведущий сыплет шутками на злобу дня, а полуобнаженные красотки подносят ему «молнии» информагентств. Прохаживаясь взад-вперед по экрану в купальнике, можно сделать невероятную карьеру: попасть в ведущие песенного конкурса в Сан-Ремо, стать спутницей Джорджа Клуни, министром или, на худой конец, простым евро­парламентарием. В статистки для «Ползучих новостей» попадают по чудовищному конкурсу в несколько тысяч кандидаток на место — но зато дальше все идет как по маслу: программа выходит на пятом канале, канал принадлежит Берлускони, а склонность премьера к длинноногим красавицам известна всему свету, включая бывшую жену: Вероника Ларио в пору своего знакомства с владельцем заводов, газет, пароходов появлялась на сцене в откровенных нарядах. Странно, что спустя 20 лет ее стали удивлять рекомендованные мужем кандидатки в ­Европарламент.

Депутаты, советники, министры, мэры, начальники полиции и главы правительства в Италии ездят на «ланчах» цвета синий металлик. Никаких мигалок на них нет, но скандалы в прессе по­лучаются все равно изрядные: как явствует из официальной статисти­ки, итальянские налогоплательщики содержат 600 с лишним государственных лимузинов — в восемь раз больше, чем в Штатах, и в десять раз больше, чем во Франции. 



 

✖ Соцпакет католического иерарха выглядит весьма ­соблазнительно: в числе прочего кардиналам и иже с ними полагаются талоны на специальные ватиканские бензозаправки (которые встречаются не только в самом Ватикане, но и в пре­делах Рима). 

Пределы Ватикана отнюдь не ограничиваются ватиканской стеной. К папскому государству относятся еще загородная резиденция в Кастель-Гандольфо и здания всевозможных ведомств, например министерства католической пропаганды (Propaganda Fide) в самом туристическом квартале Рима — бок о бок с бутиками виа Кондотти. 

Итальянские церкви — клад для этнографа. Про разжижение крови святого Януария в Неаполе все знают — но точно так же (просто при меньшем стечении народа) поступает и кровь святого Пантелеймона в Равелло. Деревянный младенец Иисус в римской церкви Арачели каждый год получает письма на Рождество; в Сант-Эусебио рядом с центральным столичным рынком 17 января благословляют животных (раньше приводили коров, теперь тащат терьеров и черепах), а в Санта-Франческа-Романа у Форума ежегодно 9 марта окропляют святой водой транспортные средства (по большей части такси и мотоциклы).

✖ Намоленные места в церквях опознаются по золото­му блеску: в благодарность за исцеление (спасение от банкротства, обретение жениха, разреше­ние ­от бремени, исполнение желания) набожная публика обвешивает целые капеллы медальонами, изображениями вылеченных конечностей из драгметаллов, фигурками и лентами. Особенно усердствуют на юге, в окрестностях Неаполя, где любой таксист, подрезая фуры через двойную сплошную, надеется на божественное заступничество куда больше, чем на полицию, вежливость окружающих и ПДД.

Таксисты в Италии — отдельная каста. Далеко не все они жулики, но ни один не упустит возможности включить простофиле-приезжему счетчик по загородному ­тарифу, а потом оправдать свои действия тяжкой жизнью: лицензии нынче редки и дороги (в Риме, к примеру, водить такси могут лишь 1800 человек, заплатить за такое право надо тысяч 15, а то и 20, и подчас тестю и зятю прихо­дится покупать машину в складчину), профсоюзные правила не дают мухлевать (засекут с пассажиром после конца смены — лишат права на извоз), тарифы чуть не с прошлого века не менялись, да еще злобная мэрия ввела фиксированную плату за проезд в аэропорт. Как тут, скажите на милость, не подкрутить счетчик?

В Италии не бывает проходных дворов: двор — внутреннее дело каждого, от посторонних его надо закрывать стеной или как минимум оградой. Исключение ровно одно — римский район Гарбателла, градостроительный эксперимент, затеянный в два­дцатые годы. Пока конструктивисты в России изобретали дома-коммуны, Муссолини в более благодатном кли­мате превращал в коммуну целый рабочий квартал.

✖ Итальянцы уверены, что главное в иностранном ­языке — прононс (ибо у них самих акцент фактически неистребимый — прожив в России пару десятков лет, римлянин или миланец все равно будет говорить «зловар»). Зато турист, обучившийся выводить «нон парло литальяно», не теряя ни одной гласной, в большинстве случаев сойдет за местного — после этой фразы к нему будут обращаться на скорострельном итальянском без каких‑либо поблажек.

В Италии существует три сотни диалектов (не говоря уже о каком-нибудь сардском языке). Большинство из них почти отмерло, оставив память в виде пары блюд в меню, нескольких названий на карте и манеры произносить «р» (в Риме ее раскатывают), «з» (в Милане этот звук заменяют, где можно, на «с») или «к» (в Тоскане говорят «хоха-хола»). Но кое-где диалект превращается в способ противопоставить себя миру. Ярчайший пример — Венеция, где одна и та же площадь может называться тремя способами — от «Сан-Джованни» до «Сан-Дзан» и «Сан-Дзаниполо».

✖ В той же Венеции дома нумеруются не по улицам, а по кварталам, коих на целый город всего шесть. В итоге почтальонам приходится разбираться с «Сан-Марко 3467» и «Санта-Кроче 4853», а гостиницам — высылать будущим постояльцам инструкции с толкованиями адреса (венецианцев не смог победить даже «гугл» — похоже, спутник им удалось запутать точно так же, как любого американского туриста). Впрочем, и в мирной сухопутной Флоренции приходится поплутать: юридическим лицам там положено иметь отдельный номер, красного цвета, так что после 16-го дома вполне может последовать 4-й или даже 7-й (разделение на четные и нечетные стороны улицы часто отсутствует). Смириться с тем, что вто­рой итальянский этаж — это наш третий, а общечеловеческий первый считается нулевым, то бишь «земляным» (pian terreno), после такого уже легче легкого.

В итальянском лифте (вписанном в 600-летний ­подъезд) может быть пять углов или не быть крыши, и он никогда не будет закрываться сам: ­выйдя, нужно тщательно затворить дверцы. 

В каждом итальянском городе — свое расписание. Во Флоренции рестораны отдыхают по воскресеньям, а кафе с мороженым — по понедельникам. В Болонье в среду вечером не найти открытой продуктовой лавки. Жители Феррары ужинают дома в четверг — рестораны в этот день закрыты (можно, впрочем, метнуться в Модену — там повара делают перерыв по понедельникам). Общая беда одна: в понедельник утром — никакого шопинга. До 15:30 деньги удастся потратить разве что на еду.

✖ Первый понедельник после Пасхи — общенациональный выходной, когда положено брать корзинку и отправляться на пикник. Железнодорожных билетов в этот день не купишь, в парке свободного места не найдешь, а по дороге — не проедешь. Хуже этого — только 15-е августа (Успение), которое в городах проводят лишь туристы и совсем уж конченые лузеры.

Граф-коммунист в Италии — обычное дело. Миллионер-коммунист — между прочим, тоже. В Эмилии-Романье, где компартия имеет едва ли не столько же голосов, сколько в Москве при Советском Союзе, а праздники газеты «Унита» собирают больше публики, чем концерт заезжей рок-звезды, избиратели приезжают на участки в коллекционных «ламборгини».

✖ Итальянцы спят в наглухо закупоренных помещениях — снаружи не должно просачиваться ни одного лучика, не говоря уж о ветерке. 

 

Не всякие отношения выдержат свадьбу по-итальянски — поэтому жениться все стараются как можно позже. Всякая школьница лет с 12 начинает подбирать себе храм для венчания на случай встречи с принцем. Популярные места нужно бронировать за год (а на май — даже за два). В список приглашенных непременно должны попасть троюродные братья, охотничьи товарищи дедушки и коллеги жениха по первой работе. Учтя все причуды, аллергии, расписания и непредвиденные обстоятельства, найдя ресторан, обеспечив фотографов и пройдя обязательный курс бесед со священником, нужно еще перенести саму церемонию и дожить до того момента, когда можно будет затворить за собой дверь номера для новобрачных и забыться сном. 

Итальянское сало внесено в евросоюзный реестр региональных продуктов, при производстве которых допускаются нарушения санитарных норм. Делают сало примерно там же, где и мрамор, — по соседству с Каррарой (и, кстати, выдерживают его несколько месяцев в мраморных бадьях).

✖ В Риме можно и нужно пить воду из крана, а также из фонтанов: она поступает из горных источников по акведукам имперских времен. История римского процветания — это история канализации: первые стоки прорыли в VII веке до нашей эры, первые трубы проложили во втором, а окончательно добить столицу мира варварам удалось, лишь перерезав водопроводы. Вернув в город трубы и фонтаны, папы провозгласили восстановление империи; в других концах Европы в те времена вода ценилась едва ли не на вес золота.

Моду пить вермут перед ужином завели в Турине; моду делать из него коктейли запусти­ли во Флоренции, конкретно — в заведении Casoni на виа Торнабуони. А мода устраивать вокруг этого микропиры с закусками пошла из Милана. Жанр называется «аперитив» и распространен ныне по всей Ита­лии, за исключени­ем разве что самого юга.

✖ Доктором в Италии зовут любого, кто имеет диплом: чтобы угодить в доктора, даже аспирантуру оканчивать — и то не обязательно. К парламентариям, пусть даже бывшим, до конца жизни обращаются «почтеннейший» (onorevole), преподавателей (начиная со средней школы) именуют профессорами (или профессорессами), а к фамилии юриста прибавляют уважительное avvocato. По-южному пышная итальянская вежливость — вся в деталях.

Синьоры, много думающие о своей внешности, покупают галстуки ровно в одном месте — в неаполитанском ателье E.Marinella на набережной Кьяйя. Или в крайнем случае в миланском филиале на виа Санта-Мария-алла-Порта. Предвыборные теледебаты без «маринеллы» попросту невозможны; государственные визиты, кажется, тоже (Берлускони успел подарить по галстуку уже трем американским президентам).

Не вся мафия называется мафи­ей: калабрийская разновидность (самая злопамятная) называется ндрангетой, а неаполитанская (та, что рулит вывозом мусора) — каморрой. Собственно мафия водится на Сицилии, где следит, чтобы всякий коммерсант, от богатого винодела до последнего владельца табачного киоска, исправно вносил «крыше» дань за покровительство (pizzo). Блестящей жизни мафиози себе не позволяют: последний великий капо Бернардо Провенцано провел три­дцать лет жизни, скрываясь в сарае на расстоянии часа ходьбы от родной деревни Корлеоне, возделывая огород, перечитывая Библию и рассылая с доверенными лицами шифрованные записки — pizzini. Отловили его лишь в глубокой старости.

На Сицилии отыскалась собственная Сьюзан Бойл — зовут ее Анджела Троина, шестидесяти шести лет от роду. Она, правда, не поет, а танцует — главным образом прогрессив-хаус («После развода со вторым мужем я начала ходить с внуком на дискотеки. Там поначалу крутили техно, а потом начался хаус. И мне этот хаус так понравился — я по нему просто с ума схожу»). Некоторое время Анджела развлекалась, а потом записала клип, отправила в передачу Italia’s Got Talent и создала комьюнити в «Фейсбуке», где собрала 400 тысяч почитателей.

✖ Главная проблема Венеции — не наводнения, а мусор. Места для помоек не хватает, а если разбрасываться объедками где попало, крысы могут окончательно обнаглеть. За мусор, брошенный в неположенном месте или в неурочное время, берут штраф до 500 евро. Вообще организация быта на воде обходится в неприличные суммы, и население города ежегодно сокращается на несколько тысяч желающих сэкономить на услугах.

На один мотороллер в случае победы национальной сборной в чемпионате мира по футболу поме­щается до восьми пассажиров. 
 

http://www.gq.ru/taste/travel/81795_50_fak...