Мать "Само-контроль"

Можно обуздать дикую лошадь, но никто и никогда не набрасывал узду на тигра. Почему это так? Потому что в тигре есть злая, жестокая и необузданная сила, так что мы не можем ожидать от него ничего хорошего и вынуждены убить его, пока он не успел натворить бед.

Но, с другой стороны, проявив немного терпения и затратив небольшие усилия, можно приручить дикую лошадь, какой бы неуправляемой и норовистой она не была бы поначалу. Со временем лошадь учится подчиняться нам и даже любить нас, и в конце концов она сама, по своей воле, открывает рот, чтобы закусить удила.

В человеке тоже есть бунтующие и неуправляемые импульсы, но редко когда они бывают столь же неконтролируемыми, как тигр. Чаще они подобны дикой лошади: им нужна узда, и самая лучшая узда -- это та, которую вы надеваете на себя сами, это само-контроль.

Хусейн был внуком Пророка Мухаммеда. Дом его был прекрасен, а кошелек туго набит. Тот, кто обижал его, обижал богатого человека, а грозен гнев богатого.

Однажды раб, несший чашу с кипятком, проходил мимо Хусейна, когда тот обедал. К несчастью, брызги кипятка попали на внука Пророка, который испустил вопль гнева.

Упав на колени, раб не утратил присутствия духа и напомнил стих из Корана:
- Рай для тех, кто обуздывает свой гнев, - воскликнул он.
- Я не гневаюсь, - бросил Хусейн, тронутый этими словами.
- ... и для тех, кто прощает людей, - продолжал раб.
- Я прощаю тебя, - сказал Хусейн.
- ... ибо Аллах любит милосердных, - добавил слуга.
В ходе этого разговора улетучился гнев Хусейна. Обретя было равновесие, он заставил раба подняться и произнес: "Отныне ты свободен. Возьми вот эти четыреста серебряных монет."

Таким путем Хусейн научился обуздывать свой характер, который был столь же великодушным, как и вспыльчивым. Поскольку его характер был ни злым, ни жестоким, то стоило его контролировать.

Так что если твои родители или учителя иногда призывают контролировать себя, то это не из-за того, что они думают, что твои прегрешения, будь то маленькие или большие, неисправимы; совсем наоборот, они знают, что твой скорый и пылкий дух подобен молодой чистокровке, которую нужно держать под контролем.

Если бы тебе предложили выбрать, жить ли в убогой лачуге или во дворце, то что бы ты выбрал? Скорее всего, дворец.

Нам рассказывают, что когда Господь Мухаммед посетил Рай, то увидел великолепные дворцы, стоящие на возвышении.
"О, Габриэль", -- спросил Мухаммед сопровождавшего его ангела, -"для кого эти дворцы?". Ангел ответил:
"Для тех, кто контролирует свой гнев и знает, как простить обидчиков."

Да, ум в покое и свободный от обид действительно подобен дворцу, но не таков мстительный и порывистый ум. Наше мышление -- это обитель, которую мы можем, если пожелаем, сделать чистой, сладкой и безмятежной, полной гармонии; но мы также можем ее сделать темной и ужасной берлогой, наполненной печальными звуками и нестройными криками.

В небольшом городке на севере Франции я знала одного мальчика, который был искренним по природе, но норовистым и склонным выходить из себя. Однажды я у него спросила:
- Как ты думаешь, что труднее сделать такому сильному мальчику, как ты: как следует врезать обидчику или удержать руку в кармане?
- Удержать руку в кармане, - ответил он.
- А как ты думаешь, что более подобает делать такому храброму мальчику, как ты -- более легкие или более трудные вещи?
- Более трудные вещи, - ответил он после недолгого колебания.
- Что же, тогда постарайся так и поступать впредь.

Через некоторое время этот маленький мальчик пришел ко мне, чтобы рассказать, не без законной гордости, что ему удалось сделать "более трудную вещь". Он рассказал:

"Один из моих приятелей, известный своим плохим характером, ударил меня в момент гнева. Так как он знал, что обычно я не прощаю и даю сдачи, то приготовился защищаться, когда я вспомнил, что ты мне говорила. Это оказалось труднее, чем я думал, но я засунул руку в карман. И как только я это сделал, то почувствовал, что во мне больше нет гнева, а есть лишь жалость по отношению к моему приятелю. Поэтому я убрал от него руки. Это так его удивило, что на мгновение он застыл, широко разинув рот и не произнося ни слова. Затем он схватил мою руку, горячо ее потряс и с чувством произнес: "Теперь ты можешь делать со мной все что хочешь, я твой друг навеки."

Этот мальчик смог обуздать свой гнев как калиф Хусейн.

Но есть также много других чувств, которые нужно контролировать.

Арабский поэт Аль Косаи жил в пустыне. Однажды он подошел к прекрасному наба-дереву, и из его веток сделал лук и стрелы.

С наступлением ночи он вышел поохотиться на диких ослов. Вскоре он услышал стук копыт приближающегося стада. Аль Косаи выпустил первую стрелу. Но он с такой силой натянул тетиву лука, что стрела, пронзив тело осла, ударилась о ближайшую скалу. Услышав стук дерева о камень, Аль Косаи подумал, что промахнулся. Поэтому он выстрелил второй раз, и второй раз стрела прошила тела осла и ударилась о камни. Снова Аль Косаи подумал, что промахнулся. Тем же образом он выпустил третью стрелу, затем четвертую и пятую, и всякий раз он слышал один и тот же звук. Когда это случилось в пятый раз, Аль Косаи в ярости сломал свой лук.

Однако не следует думать, что мы за тренировки, которые ослабляют характер, лишая его всякой силы и энергии. Когда мы надеваем узду на дикую лошадь, то нисколько не хотим поранить ей рот или выбить зубы. И если мы хотим, чтобы лошадь исправно выполняла свою работу, то мы должны стянуть поводья, чтобы править ею, но не должны натягивать их слишком сильно, ведь иначе лошадь не сможет больше двигаться.

К сожалению, слишком много слабых характеров, которыми можно управлять, как овцами, простым лаем.

Есть рабские и равнодушные натуры, утратившие дух и ставшими более покорными, чем следовало бы.

Абу Отман аль-Хири был известен своим кротким нравом. Однажды его пригласили на пир. Когда он пришел, то хозяин сказал ему: "Ты должен меня извинить, но я не могу принять тебя. Так что ступай, пожалуйста, к себе домой, и пусть Аллах будет к тебе милосердным".

Абу Отман пошел домой. Но не успел он дойти до дома, как его нагнал друг и еще раз пригласил на пир.

Абу Отман дошел с ним до самой двери, но тогда его друг остановился и еще раз попросил прощения. Абу Отман безропотно пошел прочь.

Эта сцена повторилась и третий, и четвертый раз, но в конце концов друг ввел его в свой дом и сказал перед всей компанией:

"Абу Отман, я вел себя так, чтобы проверить твой добрый нрав. я восхищаюсь твоим терпением и кротостью."

"Не хвали меня", -- ответил Абу Отман, -- "ведь у собак есть та же самая добродетель: они прибегают, когда их зовут, и уходят, когда их гонят прочь".

Абу Отман был человеком, а не собакой. И ничего хорошего не было в том, что он добровольно, теряя достоинство и не имея на то серьезной причины, стал посмешищем в глазах своего друга.

Было ли в этом кротком человеке что-то, что он должен был контролировать? Конечно же, да! Он должен был контролировать самую трудную вещь -- слабость своего характера. И именно потому, что он не знал, как контролировать себя, им мог понукать каждый.

Юный брахмачарин был способным и знал это. Он хотел иметь все больше талантов, чтобы каждый восхищался им. Поэтому он путешествовал из страны в страну.
У лучника он научился делать стрелы.
Затем он выучился, как строить корабль и управлять им.
В другом месте он научился, как строить дом.
И так он учился самым разнообразным ремеслам.

Он посетил шестнадцать разных стран.

Затем он возвратился домой и гордо заявил: "Найдется ли еще на земле человек столь умелый, как я?".

Господь Будда наблюдал за ним и решил научить его более благородному искусству, чем тот изучал раньше. Приняв облик старого шрамана, он предстал перед молодым человеком с чашей в руке.

- Кто ты?, - спросил брахмачарин.
- Я тот, кто может контролировать собственное тело.
- Что ты имеешь в виду?
- Лучник может поражать мишень, - ответил Будда. Навигатор водит корабль, архитектор проектирует дом, а мудрый человек контролирует себя.
- Каким образом?
- Если его хвалят, то ум его остается неподвижным, если его ругают, то ум его тоже неподвижен. Он любит следовать Верному Закону и живет в мире.
Ты еще дитя, и должен научиться контролировать себя, и если жесткая узда необходима, чтобы контролировать твою природу, то уж не жалуйся.

Норовистый молодой конь, который постепенно учится хорошо себя вести, гораздо более ценен, чем безмятежная деревянная лошадка, которая всегда будет оставаться безмятежной, что бы ты с ней не делал, и на которую ты можешь набросить уздечку лишь ради забавы.