Один созидательный москвич поехал возрождать русскую деревню. Он устроился работать в школу и решил учить детей на свой лад. Стал директором сельского клуба и начал делать из него развлекательный комплекс. Предложил местным жителям нестандартно отметить Масленицу. Попытка культурной революции закончилась деревенским бунтом. А бытовая наивность, присущая творческим людям, довела москвича до СИЗО.

35-летний московский безработный интеллигент Илья Фарбер узнал о селе Мошенка летом 2010 года. Фарбер отдыхал со своим 16-летним сыном Петром на Селигере и познакомился с местным жителем, который рассказал ему о губернаторской программе, по которой можно получить землю за работу сельским учителем. Илье идея понравилась. В сентябре он устроился в Мошенскую школу преподавателем ИЗО и переехал туда с сыном.

Деревня Мошенка Тверской области находится в 30 км от Осташкова. Ее нет на карте, и туда не ходят автобусы. Здесь живет 200 человек и, кажется, миллион поющих птичек. Они не замолкают даже на время снегопада. Для городского носа непривычно, но приятно тянет из печей. Раньше мошенковцы производили сани и телеги, теперь живут за счет продажи дерева. В селе одна школа, несколько продуктовых магазинов, почта, библиотека и сельский клуб. На покосившихся домах мезонины, неубранный снег на участках доходит до пояса, на заборе у школы написано "Фарбер ху*сос".

Илья Фарбер полюбил Мошенку сразу. Вместо скучных натюрмортов, он учил школьников (всего 20 ребят) рисовать разноцветные морковки. Авторы самых необычных морковок получали призы. Зарплаты в 11 тысяч Фарберу хватало на то, чтобы покупать детям подарки, а учительницам — цветы. Фарбер не ограничивался одними уроками рисования. Он читал детям книжки не по программе, ставил им музыку на качественных проигрывателях. Зимой они все вместе заливали каток, а на 14 февраля строили ледяные горки в виде сердечек. Школьникам больше всего запомнился "вечер страха" — тогда Фарбер усадил их в полной темноте и отучал бояться ее.

В феврале глава администрации деревни, с которой они успели сблизиться, предложила ему стать директором сельского клуба. Бывшая директриса была пожилой женщиной и уже несколько лет не могла закончить плановый ремонт. На 2.4 млн выделенного бюджета Фарбер решил сделать из одноэтажной коробки трехэтажный развлекательный комплекс. Сын Фарбера Петр рассказал, что план проекта они рисовали сами, поскольку его отец "архитектор-самоучка". На трех этажах они разместили гостиницу, концертный зал, бильярд и прочее. "Мы собирались приглашать на выступления музыкантов, найти гранты на ремонт дороги на Мошенки. Короче, сделать из устаревшей деревни курорт", — вспоминает 18-летний Петр.

"Зачем нам трехэтажный клуб? Кто будет туда ходить?" — до сих пор не понимает Ирина Федотова, мать четверых детей, жительница Мошенки. Она убеждена, что Фарбер больной человек. "Он когда 1 сентября в школе представлялся, заявил, что он оперный певец, художник, владеет китайским языком, умеет играть на многих инструментах. Мы все переглядывались с родителями и крутили пальцем у виска". К тому моменту когда он сказал, что ему не нужно денег, она вконец опешила, вспоминает Федотова. "Такие признания наводят на подозрения, деньги нужны всем". Потом ее дочка Таня стала из школы приносить странные новости. Мол, Фарбер на уроках литературы читает книжки вслух и больше ничего не делает. Тане, говорит Федотова, такие уроки могли нравиться, только потому что уроков не задавали. "Вечер ужасов" Федотовой показался диким. Она пришла в школу и накричала на Фарбера — "как тот смеет в темноте щупать ее детей?". Последней каплей для нее стала Масленица, которую она сама организовывала каждый год. Фарбер предложил вместо собрания в центре села пройтись карнавалом по улицам и заходить на чаепития к жителям. "Послушайте! Так не принято! Никогда такого у нас на селе не было!".

Весь год жители писали на Фарбера жалобы в полицию и в суд. Первая жалоба поступила от местного депутата, Елены Фокиной: якобы Фарбер побил ее. Мол, она пришла в школу пофотографировать, как он ведет занятия, а он силой отнял у нее фотоаппарат. "Это что за мужик такой? Женщину бьет. Женщин никогда нельзя бить, даже плохих, даже пьяных". Суд постановил, что "Фарбер И.И. на почве личных неприязненных отношений, возникших в связи с тем, что Фокина Е.И его фотографировала, умышленно, с целью вреда здоровья, нанес Фокиной Е.И. один удар по обеим рукам...". Впрочем, Фокина сама потом пошла на примирение сторон. Следующий иск был посвящен тому, что он уволил художественного руководителя сельского клуба, посчитав ее недостаточно эффективной. Жители не поняли, зачем он оставил человека без работы. Потом пошли жалобы в совет депутатов с просьбой окончить этот ремонт и организовать детям досуг. По селу ходил устойчивый слух, что Фарбер педофил.

Ни суды, ни слухи Фарбера не смущали. Людей, стоящих у него на пути, он поднимал на смех. Об этом с горечью рассказывает 43-летняя глава администрации Любовь Валеева. Сдерживая слезы, она признается, что за всю свою жизнь, которую она прожила в Мошенке, не видела такого "чудака" как Фарбера. Он был с ней на “вы” и писал ей стихи. Она разрешила ему жить у нее дома. По вечерам он играл на гитаре, а она — на гармони. Она пела. Она так и не разобралась в том, кто такой Илья Фарбер. Ей он казался и бесконечно творческим, и одновременно большим ребенком, и злодеем, и гением. Она его просила быть с жителями мягче, а он ей отвечал, что ее доброта не позволит ей стать эффективным управленцем. С тех пор, как они расстались, она на грани нервного срыва.

Директор школы Галина Павлинова не питала нежных чувств к Фарберу, но понимала его как "понаехавшая понаехавшего". Так их называют в селе. Сама Павлинова переехала сюда из Ленинграда много лет назад, когда ее мужу надоела городская суета. Когда она попала сюда со своей культурой, со своими взглядами, то не понимала, почему жители этой деревни не хотят видеть дальше своего носа. Но потом усвоила, что каждый сам для себя понимает, что для него лучше.

Понятие "жить лучше" здесь значит "жить лучше, чем сосед". Например, когда телевизор шире. Деревня — это специфическое место, поясняет Павлинова, если тебя здесь не понимают, то автоматически переводят в разряд врагов. Когда у нее у единственной в селе появилась теплица, люди этого не поняли. Проблемы Фарбера, говорит она, шли от того, что он не понимал, да и не хотел понимать, что у деревенских жителей свой менталитет. "А он совершенно бескомпромиссный, решил устроить культурную революцию".

На выходе из школы я столкнулась с учительницей истории, Натальей Семеновной. Она подошла к разговору о Фарбере профессионально: "Если проводить историческую параллель, то я бы сравнила его с народниками, которые шли в деревни просвещать массы. Да только его народ здесь не понял". Фарберу казалось, говорит учитель, что он добьется признания, построив трехэтажный клуб. Достаточно было бы просто вырыть им колодец.

Неизвестно, чем бы обернулся поход Ильи Фарбера в народ, будь у него больше времени. Но 9 сентября он выехал по делам и больше не вернулся. В Твери у него была назначена встреча с подрядчиком Гороховым, который ремонтировал сельский клуб. По словам сына Фарбера, Петра, за полгода ремонтных работ Илья успел потратить более ста тысяч рублей из своего кармана. Мол, у подрядчика, который приезжал на объект на "Хаммере", никогда не было денег на стройматериалы. Петр говорит, что все договоренности были на словах, никаких расписок: "У меня папа наивен в бытовых вопросах". Горохов отдал ему деньги, а на выходе Фарбера повязали — деньги оказались мечеными, и он отправился прямиком в СИЗО ждать суда по обвинению в получении взятки (ст. 290 ч.3 УК РФ) и злоупотреблении служебным положением (ст. 285 ч.1 УК РФ). Ему грозит до 15 лет тюрьмы. Судебные слушания должны начаться в апреле.

Вместо гудков в телефоне у подрядчика Горохова играет "Владимирский централ". О Фарбере он говорит неохотно, а версию Петра Фарбера называет "глупостью, полной воды". Горохов указывает на свою безупречную репутацию: за 14 лет существования его строительной фирмы "Госстрой-1" он не привлекался к суду ни разу. Дело Фарбера, говорит он, это "самое простое бытовое вымогательство". Мол, приходилось давать Фарберу взятки, чтобы тот не расторг договор. "Дал ему один раз, а он вошел во вкус".

Горохов говорит, что Фарбер получил от него полмиллиона рублей откатами. Уверяет, что все встречи с Фарбером записывал на диктофон. Предоставить записи он не может, поскольку передал их следователю и стер с диктофона за ненадобностью. Ведущий дело следователь, Андрей Савенков, не дал послушать записи, сославшись на тайну следствия. Горохов считает, что не стоит писать эту статью: его семья не в курсе дела, поднимать шум вокруг него он считает лишним.

В Мошенке к аресту отнеслись без интереса. Местный кочегар в ушанке на вопрос о деле Фарбера отвечает лениво: "А, да, он еврей из Москвы. За решеткой ему и место". Для побитого депутата Елены Фокиной арест стал редкой удачей, ее назначили новым директором сельского клуба. На радость жителям, она отказалась от идеи надстройки этажей и немедленно признала ремонт клуба завершенным. Правда, этой зимой в клубе обвалился потолок, и его снова закрыли.

Елена Фокина, новый директор клуба не берется гадать,
когда теперь откроется клуб — "денег на ремонт нет"

ПРОСЬБА ПЕРЕПОСТИТЬ!