Члены ГКЧП радели не за страну, а за свои должности и благополучие. И сегодня те, кто у власти и при собственности, путают свою шерсть с государственной, себя — с Родиной
Виктория Ивлева — «Новая»
Как мы изменились за два десятилетия! «Сопротивление народа» — так определяли в сентябре 1991 года 57% респондентов ВЦИОМа (нынешнего Левада-Центра) причину, по которой августовский путч не удался. Сегодня, согласно свежим данным той же социологической службы, аналогичной точки зрения придерживаются лишь 15% опрошенных. 42 процентных пункта разницы, 20 лет жизни, бесчисленные перемены взглядов и ментальности…
Это ведь тот же самый народ, который до краев заполнял тогда площади. Это тот же самый народ, только ставший старше всего-то на два десятка лет, тогда читал толстые журналы, а сегодня, одышливый и уставший, сидит, вперившись в телевизор, где мелькают одни и те же пестроватые танцующие трусы. Это тот же самый народ, 20 лет назад ждавший в библиотеке своей очереди на очередную книжку «Нового мира» или «Знамени», ждавший, как манны небесной, «звука осторожного и глухого» падения очередного номера «Огонька» в почтовый ящик с очередной автоматной очередью исторической правды, а ныне сочувственно внимающий задыхающимся от хорошо темперированного синтетического гнева Кургиняну с Прохановым.
Просто этот народ за 20 лет потерял веру в себя. Поэтому он теперь даже и не верит в то, что он, именно он, своей волей, своей отвагой остановил тогда переворот. За эти два десятилетия ему объяснили, что от него на самом деле ничего не зависит, он не дорос до демократии (нельзя обезьяне доверять гранату!) и все его интересы — Басков по телевизору, а все его чтение — тайны оргазма, причем чужого.
За эти 20 лет лидеры научились подниматься ввысь на истребителях и опускаться на дно морское за амфорами. А что — шикарный мужчина! Горбачев такого себе позволить не мог, ему мало было быть «шикарным мужчиной», он вынужден был заниматься содержательными вещами. В его руках рассыпалась страна. Она и сейчас похожа на поднятую со дна путинскую амфору — гламурно-чистенькую, но с отбитым дном, через которое утекают мозги, руки, надежды, иллюзии…
За эти двадцать лет поменялось все. Кроме одного — они снова у власти. С новой риторикой, которая, правда, все больше начинает напоминать суровый диалект «Обращения к советскому народу» ГКЧП; помоложе, хотя теперь они все уже приближаются к возрасту заговорщиков; с рублево-успенским лоском, не очень знакомым их предшественникам.
Путч готовился в КГБ — об этом свидетельствует публикация в «Новой» обвинительного заключения по делу ГКЧП. То, что произошло на рубеже 1999–2000 годов, трудно назвать переворотом — тогда спецслужбисты сидели тихо в своих охранных и игорных предприятиях. Но их предшественники сами позвали на царство одного из скромных представителей касты чекистов. Он осторожно потрогал прохладную и манящую воду власти, и вдруг плотину прорвало — сослуживцы первого лица заняли командные высоты в политике, а вслед за ней — распилили собственность. Да так умело, до состояния гомогенной массы, что теперь нельзя понять — где власть, а где собственность.
Путч стал историей? Ничуть. Он продолжается. Потому и законен вопрос: «Что путч минувший нам готовит?»
«Войны памяти» ведутся сегодня на полях 1930–1950-х годов, в пространстве сталинской эпохи. Нация еще не готова осмысливать постсталинскую эру, по брежневской — ностальгирует, до путча еще руки и мозги не дошли. Поэтому, согласно опросу ФОМа, 66% опрошенных затрудняются с ответом на вопрос, хорошо или плохо было бы, приди ГКЧП к власти. Проще не думать. Проще затрудняться с ответом на этот вопрос. Да и на любой другой. Оставьте только мне мой телевизор и делайте, что хотите. Такой вот общественный договор. Такое вот путинское большинство, ставшее доминирующей «общественной» силой за эти 20 лет.
Они, сегодняшние, очень похожи на тогдашних. Перечитайте «Обращение к советскому народу» — все плохо, все рушится, нужно все исправить. И кто обращается? Хозяева страны, включая председателя союзного правительства. Сегодня то же самое. Мы, говорят они, построим вам новую Россию. Ребята, а кто был у власти последние 12 лет?
Что ж вы за это время ничего, кроме точечной застройки, по линии строительства новой России не придумали?
И вечно у них кто-то виноват — ЦРУ, Америка, внутренние враги, Горбачев, Гайдар… И вечно-то они просят под¬держки у народа. Зачем вам поддержка — вы ж сами вбили в головы, что от простых людей ничего не зависит: их дело было 20 лет назад гордиться ракетами и балетом, сегодня — разговаривать с телевизором. И продолжать гордиться Гагариным и Сталиным.
Тот, двадцатилетней давности, народ еще надеялся на будущее, поэтому наиболее активная его часть не хотела ГКЧП. А этот (активная его часть) свое будущее связывает с эмиграцией — внешней или внутренней. И потому у нас с ними, теми, кто наверху и с мигалками, нет общей страны, ради которой стоило бы жизнь положить и ночей не спать. Они, как и 20 лет, назад думают: мы-то и есть страна. Но за такую страну, за благополучие верхушки, элиты, истеблишмента, никто не встанет грудью. Не встали грудью за ГКЧП, на что его члены надеялись, не защитят любимого Путина и сегодня.
Не за страну они радели, а за свои должности и благополучие. И сегодня те, кто у власти и при собственности, путают свою шерсть с государственной, себя — с Родиной.
"Я не ностальгирую по коммунистическому СССР. Это была страна лжи и эксплуатации народа партийными геронтократами. И я безусловно ностальгирую по тому, что мы могли быть большой страной, основанной на уважении к человеку. Жаль, что коммунисты развалили СССР"
Тогда все республики хотели одного свободы от РФ, хотя в СССР каждая республика была вовлечена в производственный процесс и не важно есть у них сырье или нет... А с развалом Союза и получением свобод, начался настоящий хаос - каждое правительство ввело собственные деньги, чтобы быть независимым и удобней набивать собственные карманы, русских выгоняли из домов, убивали в республиках.... Зато теперь жители всех этих республики пасутся в столь ненавистной России ....
Я очень хорошо помню те события, по крайней мере все что показывали по ТВ.... Все были просто потеряны и не знали, что будет дальше....Мы жили не в Москве и у нас не было особых событий, просто все с ужасом ждали новостей... Честно я до сих пор так и не поняла что это было, нет у меня у меня точного отношения ни к одной из сторон.... Это была просто борьба за власть.... Кто-то победил.... Точно не народ...
Перед распадом СССР каждая республика верила, что, если избавиться от прожорливых собратьев по империи, жизнь мигом наладится
Двадцатилетие путча – это и двадцатилетие окончательного распада экономики СССР, тут же пущенной в раздел между новыми государствами, лишь только ГКЧП проиграл свою игру.
Двадцать лет постсоветские страны идут своими экономическими путями, и, глядя на приключения большинства из них, возникает соблазн согласиться с теми, кто все эти годы повторял, что раздел бывшего нашего общего хозяйства оказался далеко не таким коммерчески выгодным делом, как это виделось на первых порах. Пожалуй, и так. Только к этому надо добавить, что
к 91-му году экономический развод бывших союзных республик был уже абсолютно неизбежен.
Он был неотвратим при любом из тогдашних сценариев сохранения СССР – что либеральном горбачевском, с его мечтами о добровольном подписании республиками нового союзного договора, что диктаторском гэкачепистском, нацеленном на реставрацию советской бюрократической централизации.
Всем тогда вдруг захотелось выяснить, кто у кого сидит на шее. Прибалтов корили за то, что они задарма жгут российское топливо да еще и кричат, что их притесняют. Все, у кого было неплохо с продовольствием – Украина, Молдавия, Грузия, – негодовали, что Россия их объедает. В Узбекистане жаловались, что народ ради потребностей державы корячится на хлопковых полях, а его же терроризируют какими-то «хлопковыми делами». И каждый верил, что, если отделиться от прожорливых собратьев по империи, жизнь мигом наладится.
Как заблуждались те, кто воображал, что благодатный климат, черноземы и сопутствующие им продукты питания принесут их новообразованным странам богатство! И как были правы те, кто ставил на родной нефтегазовый ресурс! Хотя и они в конечном счете тоже окажутся неправы.
В разнородной державе, где один край совершенно не расположен жертвовать собой ради другого, переход от социализма к капитализму совершенно исключен, если там существует хоть какая-то свобода и с мнением регионов хоть сколько-то считаются. В таких обстоятельствах любая попытка центра перестроить экономическую систему сразу запускает механизм разбегания составных частей империи в разные стороны.
Это была одна из мин, изначально заложенных под Советский Союз. Ведь переход к капитализму рано или поздно должен был стать абсолютно неизбежным, социализм по сути своей не вечен, однако действия, необходимые для этого перехода, тут же взрывали империю.
Дело было не только в хозяйственной безграмотности советского перестроечного руководства второй половины 80-х. Хотя поразительная экономическая некомпетентность всего горбачевского Политбюро, от либералов и до реакционеров, до предела усугубила все хозяйственные проблемы. Бюджет сводился с гигантским дефицитом, что при тогдашних «твердых» ценах обеспечивало исчезновение буквально всех товаров и толкало регионы к отгораживанию друг от друга. Империя приучилась жить в долг. Внешняя задолженность СССР всего за несколько перестроечных лет выросла вдвое, с $50 млрд до $100 млрд, невероятной по тем временам суммы. Золотовалютные резервы к середине 91-го года были полностью растранжирены.
Переход к рыночной системе после всего этого требовал очень жестких решений и согласия рядовых людей пройти через большие трудности. Почувствовавшие вкус самостоятельности республики просто не готовы были принять что-либо подобное от центрального руководства.
Но ничего не получилось бы, даже если бы это центральное руководство оказалось и вполне экономически грамотным, каким оно было на финише двух других социалистических федераций – Югославии и Чехословакии. Составные части этих государств хотели слишком разного, до предела не доверяли и друг другу, и центральному руководству, и любое реформаторское решение, пришедшее из центра, вызывало повсеместный взрыв негодования.
И обе эти федерации распались в те же годы, что и СССР. Республики бывшей Югославии при этом прошли через войну, а Чехия и Словакия – только через «бархатный развод». Между прочим, на последней фазе этого развода его первоначальные инициаторы словаки вдруг предложили чехам сохранить что-то вроде конфедерации, которая позволяла бы им получать от них какие-то субсидии. Но Вацлав Клаус, архитектор чешского капитализма, настоял на полном разводе – незачем, мол, из-за иллюзий бросаться деньгами. Самим не хватает.
Распад СССР только нам казался исключительным, а вообще-то был исполнением общего правила. Как общим правилом стали и неудачи любых попыток сколотить на месте распавшихся империй какие-то объединения, имитирующие прежнее единство. У нас такой фикцией стало СНГ. А у бывших соцстран Восточной Европы – учрежденная в том же 1991-м «Вишеградская группа» (Польша, Венгрия, Чехия и Словакия). Ни то, ни другое объединение стать живыми не смогли.
Был, правда, еще один сценарий. Ведь если бы ГКЧП победил, то он, видимо, придушил бы всех самостийников и никакое общественное мнение ни в метрополии, ни в провинциях, не смогло бы уже помешать капиталистическим реформам, хотя бы и самым суровым. Но вот только реформ бы не было. Любая власть на кого-то опирается и делает только то, с чем эта опора согласна примириться. А ГКЧП опирался на круги не только экономически темные, но еще и не приемлющие перемен как таковых. Записи совещаний, которые в те дни прошли в правительстве Павлова, говорят о полной растерянности и отсутствии хоть сколько-то продуманной хозяйственной программы.
Даже если бы ГКЧП и одержал силовую победу, его последующие мероприятия в отсутствие привычных уже иностранных кредитов и поставок еды и ширпотреба и при явном неумении что-либо организовывать за несколько месяцев окончательно развалили бы державу, так сказать, экономическими методами.
Но не будем сводить распад единой экономики СССР только к проблемам переломного момента – превращения социализма в капитализм. Даже если бы такое превращение каким-то чудом не раскололо бы империю, она после этого все равно распалась бы, поскольку при капитализме несовместимость разных ее частей и невозможность на таком пространстве единой экономической политики стали бы для всех очевидными.
Если оставить в стороне различия в образе жизни, сохранение единого государства на месте СССР подразумевало бы сегодня еще и снижение жизненного уровня россиян по меньшей мере в полтора раза против того, что есть. Легко представить атмосферу, в которой российские нефтедоллары перекачивались бы во все края старой империи, от Украины до Узбекистана, обеспечивая хотя бы приблизительную сопоставимость стандартов жизни и заработных плат. Представить, какие бы кипели страсти, легко, а вот сохранить единство и общественную устойчивость в такой державе было бы явно невозможно.
Любопытно, кстати, взглянуть из того доисторического 91-го на перспективы раздельного существования союзных республик и сравнить то, что тогда угадывалось, с тем, что сейчас получилось.
Тогда казалось довольно очевидным, что распад СССР в экономическом смысле будет означать разделение прежних республик на четыре более или менее однородные группы. Причем самой богатой из них обещала стать та группа, в которой прибалтийские республики. Затем шли три славянские республики. После них, немного ниже по уровню благосостояния, республики Закавказья. И беднее всех четвертая группа, республики Среднеазиатско-Казахстанского региона.
А вот что вышло на самом деле. Независимость и возможность вернуться в Европу оказалась для балтийских стран только шансом, воспользоваться которым они сумели по-разному. Хуже всех распорядилась Латвия, которая на волне предкризисного бума транжирила деньги, влезла в долги, а в 2008–2009-м грохнулась сильнее всех и до сих пор не встанет на ноги. А лучше всех использовала окно европейских возможностей Эстония. Она сейчас действительно самая богатая из бывших советских республик ($19,1 тысяч подушевого ВВП по паритетам покупательной способности). Можно сказать, без пяти минут Португалия с ее $23,0 тысячами. А на самом деле даже и куда лучше, потому что живет не в долг, сводит бюджет и торговый баланс без дефицита и перестроила экономику на современный лад. А на остальном постсоветском пространстве
радикально оторвались от всех остальных четыре страны-передовика, обогатившиеся на торговле нефтью и газом. Это Россия среди славянских государств, Азербайджан среди закавказских, Казахстан и Туркмения среди центральноазиатских.
И если Россия с ее подушевым ВВП в $15,9 тысяч сегодня почти в два с половиной раза богаче славянской сестры Украины ($6,7 тыс.), то Азербайджан ($10,9 тыс.) во столько же раз богаче своих соседок Армении и Грузии (около $5 тыс.). А Казахстан ($12,7 тысяч) даже не вдвое, а вчетверо богаче крупнейшего своего центральноазиатского соседа Узбекистана ($3,1 тысячи)
Даже Туркмения, самая бедная из стран – продавцов энергоносителей ($7,5 тыс.), смотрится более процветающей, чем такая европейская и даже вроде бы метящая в Евросоюз держава, как Украина. На первый взгляд, конечно. Потому что на самом деле украинская экономика хоть и бедна, но кое в чем крепче и конкурентоспособнее даже и нашей, российской. Во всяком случае, размер украинского неэнергетического экспорта в расчете на душу сейчас заметно выше, чем неэнергетическая часть экспорта российского.
А общий итог двадцатилетнего раздельного существования примерно таков. Россия, если верить расчетам ВВП по покупательным паритетам, приближается по уровню подушевого производства к Польше и Венгрии. Балтийские страны (кроме Латвии) слегка впереди нас. Казахстан и Азербайджан на уровне Турции. Украина, Армения, Грузия на уровне самых скромных государств Латинской Америки. А центральноазиатские страны, в которых нет газа или нефти, в лучшем случае на уровне Индии. Вот такое у нас сейчас на постсоветском пространстве разнообразие.
Спору нет, первым результатом раздела того, что называли единым советским народнохозяйственным комплексом, был спад, причем не двух-трехлетний, как сначала думалось, а гораздо более долгий и тяжелый. Но, во-первых, раздел был неизбежен. А во-вторых, он открыл то, что раньше было замаскировано – насколько разные у разных частей бывшей империи экономические траектории, разные модели развития, разные ошибки и успехи. Раскол экономики СССР подготовило само время, и оно же с тех пор успело показать, насколько велик исторический смысл того, что тогда произошло.
Re: Неудавшийся путч 19-21 августа 1991. Конец Империи.
вс, 21/08/2011 - 12:18 — Olaf0ещё статья
Что путч минувший нам готовит?
Члены ГКЧП радели не за страну, а за свои должности и благополучие. И сегодня те, кто у власти и при собственности, путают свою шерсть с государственной, себя — с Родиной
Как мы изменились за два десятилетия! «Сопротивление народа» — так определяли в сентябре 1991 года 57% респондентов ВЦИОМа (нынешнего Левада-Центра) причину, по которой августовский путч не удался. Сегодня, согласно свежим данным той же социологической службы, аналогичной точки зрения придерживаются лишь 15% опрошенных. 42 процентных пункта разницы, 20 лет жизни, бесчисленные перемены взглядов и ментальности…
Это ведь тот же самый народ, который до краев заполнял тогда площади. Это тот же самый народ, только ставший старше всего-то на два десятка лет, тогда читал толстые журналы, а сегодня, одышливый и уставший, сидит, вперившись в телевизор, где мелькают одни и те же пестроватые танцующие трусы. Это тот же самый народ, 20 лет назад ждавший в библиотеке своей очереди на очередную книжку «Нового мира» или «Знамени», ждавший, как манны небесной, «звука осторожного и глухого» падения очередного номера «Огонька» в почтовый ящик с очередной автоматной очередью исторической правды, а ныне сочувственно внимающий задыхающимся от хорошо темперированного синтетического гнева Кургиняну с Прохановым.
Просто этот народ за 20 лет потерял веру в себя. Поэтому он теперь даже и не верит в то, что он, именно он, своей волей, своей отвагой остановил тогда переворот. За эти два десятилетия ему объяснили, что от него на самом деле ничего не зависит, он не дорос до демократии (нельзя обезьяне доверять гранату!) и все его интересы — Басков по телевизору, а все его чтение — тайны оргазма, причем чужого.
За эти 20 лет лидеры научились подниматься ввысь на истребителях и опускаться на дно морское за амфорами. А что — шикарный мужчина! Горбачев такого себе позволить не мог, ему мало было быть «шикарным мужчиной», он вынужден был заниматься содержательными вещами. В его руках рассыпалась страна. Она и сейчас похожа на поднятую со дна путинскую амфору — гламурно-чистенькую, но с отбитым дном, через которое утекают мозги, руки, надежды, иллюзии…
За эти двадцать лет поменялось все. Кроме одного — они снова у власти. С новой риторикой, которая, правда, все больше начинает напоминать суровый диалект «Обращения к советскому народу» ГКЧП; помоложе, хотя теперь они все уже приближаются к возрасту заговорщиков; с рублево-успенским лоском, не очень знакомым их предшественникам.
Путч готовился в КГБ — об этом свидетельствует публикация в «Новой» обвинительного заключения по делу ГКЧП. То, что произошло на рубеже 1999–2000 годов, трудно назвать переворотом — тогда спецслужбисты сидели тихо в своих охранных и игорных предприятиях. Но их предшественники сами позвали на царство одного из скромных представителей касты чекистов. Он осторожно потрогал прохладную и манящую воду власти, и вдруг плотину прорвало — сослуживцы первого лица заняли командные высоты в политике, а вслед за ней — распилили собственность. Да так умело, до состояния гомогенной массы, что теперь нельзя понять — где власть, а где собственность.
Путч стал историей? Ничуть. Он продолжается. Потому и законен вопрос: «Что путч минувший нам готовит?»
«Войны памяти» ведутся сегодня на полях 1930–1950-х годов, в пространстве сталинской эпохи. Нация еще не готова осмысливать постсталинскую эру, по брежневской — ностальгирует, до путча еще руки и мозги не дошли. Поэтому, согласно опросу ФОМа, 66% опрошенных затрудняются с ответом на вопрос, хорошо или плохо было бы, приди ГКЧП к власти. Проще не думать. Проще затрудняться с ответом на этот вопрос. Да и на любой другой. Оставьте только мне мой телевизор и делайте, что хотите. Такой вот общественный договор. Такое вот путинское большинство, ставшее доминирующей «общественной» силой за эти 20 лет.
Они, сегодняшние, очень похожи на тогдашних. Перечитайте «Обращение к советскому народу» — все плохо, все рушится, нужно все исправить. И кто обращается? Хозяева страны, включая председателя союзного правительства. Сегодня то же самое. Мы, говорят они, построим вам новую Россию. Ребята, а кто был у власти последние 12 лет?
Что ж вы за это время ничего, кроме точечной застройки, по линии строительства новой России не придумали?
И вечно у них кто-то виноват — ЦРУ, Америка, внутренние враги, Горбачев, Гайдар… И вечно-то они просят под¬держки у народа. Зачем вам поддержка — вы ж сами вбили в головы, что от простых людей ничего не зависит: их дело было 20 лет назад гордиться ракетами и балетом, сегодня — разговаривать с телевизором. И продолжать гордиться Гагариным и Сталиным.
Тот, двадцатилетней давности, народ еще надеялся на будущее, поэтому наиболее активная его часть не хотела ГКЧП. А этот (активная его часть) свое будущее связывает с эмиграцией — внешней или внутренней. И потому у нас с ними, теми, кто наверху и с мигалками, нет общей страны, ради которой стоило бы жизнь положить и ночей не спать. Они, как и 20 лет, назад думают: мы-то и есть страна. Но за такую страну, за благополучие верхушки, элиты, истеблишмента, никто не встанет грудью. Не встали грудью за ГКЧП, на что его члены надеялись, не защитят любимого Путина и сегодня.
Не за страну они радели, а за свои должности и благополучие. И сегодня те, кто у власти и при собственности, путают свою шерсть с государственной, себя — с Родиной.
Андрей Колесников
обозреватель «Новой»
kolesnikov@novayagazeta.ru
Re: Неудавшийся путч 19-21 августа 1991. Конец Империи.
вс, 21/08/2011 - 12:08 — Olaf01991-2011: Августовский путч глазами Олега Козырева
я так же как и Козырев был в Москве в те дни
и вот эта его фраза мне тоже очень близка
"Я не ностальгирую по коммунистическому СССР. Это была страна лжи и эксплуатации народа партийными геронтократами. И я безусловно ностальгирую по тому, что мы могли быть большой страной, основанной на уважении к человеку. Жаль, что коммунисты развалили СССР"
Re: Неудавшийся путч 19-21 августа 1991. Конец Империи.
вс, 21/08/2011 - 10:33 — russian0Тогда все республики хотели одного свободы от РФ, хотя в СССР каждая республика была вовлечена в производственный процесс и не важно есть у них сырье или нет... А с развалом Союза и получением свобод, начался настоящий хаос - каждое правительство ввело собственные деньги, чтобы быть независимым и удобней набивать собственные карманы, русских выгоняли из домов, убивали в республиках.... Зато теперь жители всех этих республики пасутся в столь ненавистной России ....
Re: Неудавшийся путч 19-21 августа 1991. Конец Империи.
вс, 21/08/2011 - 10:24 — russian0Я очень хорошо помню те события, по крайней мере все что показывали по ТВ.... Все были просто потеряны и не знали, что будет дальше....Мы жили не в Москве и у нас не было особых событий, просто все с ужасом ждали новостей... Честно я до сих пор так и не поняла что это было, нет у меня у меня точного отношения ни к одной из сторон.... Это была просто борьба за власть.... Кто-то победил.... Точно не народ...
Re: Неудавшийся путч 19-21 августа 1991. Конец Империи.
вс, 21/08/2011 - 10:11 — Валерия Пиффари1991-2011: Августовский путч глазами Олега Кашина
О том ли мечтали в августе 91-го?
1991-2011: Августовский путч глазами Олега Козырева
1991-2011: Августовский путч глазами известных людей
Sapienti sat.
Иммиграция в Италию для граждан всех стран от создателей портала "Италия по-русски"
Re: Неудавшийся путч 19-21 августа 1991. Конец Империи.
вс, 21/08/2011 - 10:00 — Olaf0Отделение хлопка от нефти
Перед распадом СССР каждая республика верила, что, если избавиться от прожорливых собратьев по империи, жизнь мигом наладится
Двадцатилетие путча – это и двадцатилетие окончательного распада экономики СССР, тут же пущенной в раздел между новыми государствами, лишь только ГКЧП проиграл свою игру.
Двадцать лет постсоветские страны идут своими экономическими путями, и, глядя на приключения большинства из них, возникает соблазн согласиться с теми, кто все эти годы повторял, что раздел бывшего нашего общего хозяйства оказался далеко не таким коммерчески выгодным делом, как это виделось на первых порах. Пожалуй, и так. Только к этому надо добавить, что
к 91-му году экономический развод бывших союзных республик был уже абсолютно неизбежен.
Он был неотвратим при любом из тогдашних сценариев сохранения СССР – что либеральном горбачевском, с его мечтами о добровольном подписании республиками нового союзного договора, что диктаторском гэкачепистском, нацеленном на реставрацию советской бюрократической централизации.
Всем тогда вдруг захотелось выяснить, кто у кого сидит на шее. Прибалтов корили за то, что они задарма жгут российское топливо да еще и кричат, что их притесняют. Все, у кого было неплохо с продовольствием – Украина, Молдавия, Грузия, – негодовали, что Россия их объедает. В Узбекистане жаловались, что народ ради потребностей державы корячится на хлопковых полях, а его же терроризируют какими-то «хлопковыми делами». И каждый верил, что, если отделиться от прожорливых собратьев по империи, жизнь мигом наладится.
Как заблуждались те, кто воображал, что благодатный климат, черноземы и сопутствующие им продукты питания принесут их новообразованным странам богатство! И как были правы те, кто ставил на родной нефтегазовый ресурс! Хотя и они в конечном счете тоже окажутся неправы.
В разнородной державе, где один край совершенно не расположен жертвовать собой ради другого, переход от социализма к капитализму совершенно исключен, если там существует хоть какая-то свобода и с мнением регионов хоть сколько-то считаются. В таких обстоятельствах любая попытка центра перестроить экономическую систему сразу запускает механизм разбегания составных частей империи в разные стороны.
Это была одна из мин, изначально заложенных под Советский Союз. Ведь переход к капитализму рано или поздно должен был стать абсолютно неизбежным, социализм по сути своей не вечен, однако действия, необходимые для этого перехода, тут же взрывали империю.
Дело было не только в хозяйственной безграмотности советского перестроечного руководства второй половины 80-х. Хотя поразительная экономическая некомпетентность всего горбачевского Политбюро, от либералов и до реакционеров, до предела усугубила все хозяйственные проблемы. Бюджет сводился с гигантским дефицитом, что при тогдашних «твердых» ценах обеспечивало исчезновение буквально всех товаров и толкало регионы к отгораживанию друг от друга. Империя приучилась жить в долг. Внешняя задолженность СССР всего за несколько перестроечных лет выросла вдвое, с $50 млрд до $100 млрд, невероятной по тем временам суммы. Золотовалютные резервы к середине 91-го года были полностью растранжирены.
Переход к рыночной системе после всего этого требовал очень жестких решений и согласия рядовых людей пройти через большие трудности. Почувствовавшие вкус самостоятельности республики просто не готовы были принять что-либо подобное от центрального руководства.
Но ничего не получилось бы, даже если бы это центральное руководство оказалось и вполне экономически грамотным, каким оно было на финише двух других социалистических федераций – Югославии и Чехословакии. Составные части этих государств хотели слишком разного, до предела не доверяли и друг другу, и центральному руководству, и любое реформаторское решение, пришедшее из центра, вызывало повсеместный взрыв негодования.
И обе эти федерации распались в те же годы, что и СССР. Республики бывшей Югославии при этом прошли через войну, а Чехия и Словакия – только через «бархатный развод». Между прочим, на последней фазе этого развода его первоначальные инициаторы словаки вдруг предложили чехам сохранить что-то вроде конфедерации, которая позволяла бы им получать от них какие-то субсидии. Но Вацлав Клаус, архитектор чешского капитализма, настоял на полном разводе – незачем, мол, из-за иллюзий бросаться деньгами. Самим не хватает.
Распад СССР только нам казался исключительным, а вообще-то был исполнением общего правила. Как общим правилом стали и неудачи любых попыток сколотить на месте распавшихся империй какие-то объединения, имитирующие прежнее единство. У нас такой фикцией стало СНГ. А у бывших соцстран Восточной Европы – учрежденная в том же 1991-м «Вишеградская группа» (Польша, Венгрия, Чехия и Словакия). Ни то, ни другое объединение стать живыми не смогли.
Был, правда, еще один сценарий. Ведь если бы ГКЧП победил, то он, видимо, придушил бы всех самостийников и никакое общественное мнение ни в метрополии, ни в провинциях, не смогло бы уже помешать капиталистическим реформам, хотя бы и самым суровым. Но вот только реформ бы не было. Любая власть на кого-то опирается и делает только то, с чем эта опора согласна примириться. А ГКЧП опирался на круги не только экономически темные, но еще и не приемлющие перемен как таковых. Записи совещаний, которые в те дни прошли в правительстве Павлова, говорят о полной растерянности и отсутствии хоть сколько-то продуманной хозяйственной программы.
Даже если бы ГКЧП и одержал силовую победу, его последующие мероприятия в отсутствие привычных уже иностранных кредитов и поставок еды и ширпотреба и при явном неумении что-либо организовывать за несколько месяцев окончательно развалили бы державу, так сказать, экономическими методами.
Но не будем сводить распад единой экономики СССР только к проблемам переломного момента – превращения социализма в капитализм. Даже если бы такое превращение каким-то чудом не раскололо бы империю, она после этого все равно распалась бы, поскольку при капитализме несовместимость разных ее частей и невозможность на таком пространстве единой экономической политики стали бы для всех очевидными.
Если оставить в стороне различия в образе жизни, сохранение единого государства на месте СССР подразумевало бы сегодня еще и снижение жизненного уровня россиян по меньшей мере в полтора раза против того, что есть. Легко представить атмосферу, в которой российские нефтедоллары перекачивались бы во все края старой империи, от Украины до Узбекистана, обеспечивая хотя бы приблизительную сопоставимость стандартов жизни и заработных плат. Представить, какие бы кипели страсти, легко, а вот сохранить единство и общественную устойчивость в такой державе было бы явно невозможно.
Любопытно, кстати, взглянуть из того доисторического 91-го на перспективы раздельного существования союзных республик и сравнить то, что тогда угадывалось, с тем, что сейчас получилось.
Тогда казалось довольно очевидным, что распад СССР в экономическом смысле будет означать разделение прежних республик на четыре более или менее однородные группы. Причем самой богатой из них обещала стать та группа, в которой прибалтийские республики. Затем шли три славянские республики. После них, немного ниже по уровню благосостояния, республики Закавказья. И беднее всех четвертая группа, республики Среднеазиатско-Казахстанского региона.
А вот что вышло на самом деле. Независимость и возможность вернуться в Европу оказалась для балтийских стран только шансом, воспользоваться которым они сумели по-разному. Хуже всех распорядилась Латвия, которая на волне предкризисного бума транжирила деньги, влезла в долги, а в 2008–2009-м грохнулась сильнее всех и до сих пор не встанет на ноги. А лучше всех использовала окно европейских возможностей Эстония. Она сейчас действительно самая богатая из бывших советских республик ($19,1 тысяч подушевого ВВП по паритетам покупательной способности). Можно сказать, без пяти минут Португалия с ее $23,0 тысячами. А на самом деле даже и куда лучше, потому что живет не в долг, сводит бюджет и торговый баланс без дефицита и перестроила экономику на современный лад. А на остальном постсоветском пространстве
радикально оторвались от всех остальных четыре страны-передовика, обогатившиеся на торговле нефтью и газом. Это Россия среди славянских государств, Азербайджан среди закавказских, Казахстан и Туркмения среди центральноазиатских.
И если Россия с ее подушевым ВВП в $15,9 тысяч сегодня почти в два с половиной раза богаче славянской сестры Украины ($6,7 тыс.), то Азербайджан ($10,9 тыс.) во столько же раз богаче своих соседок Армении и Грузии (около $5 тыс.). А Казахстан ($12,7 тысяч) даже не вдвое, а вчетверо богаче крупнейшего своего центральноазиатского соседа Узбекистана ($3,1 тысячи)
Даже Туркмения, самая бедная из стран – продавцов энергоносителей ($7,5 тыс.), смотрится более процветающей, чем такая европейская и даже вроде бы метящая в Евросоюз держава, как Украина. На первый взгляд, конечно. Потому что на самом деле украинская экономика хоть и бедна, но кое в чем крепче и конкурентоспособнее даже и нашей, российской. Во всяком случае, размер украинского неэнергетического экспорта в расчете на душу сейчас заметно выше, чем неэнергетическая часть экспорта российского.
А общий итог двадцатилетнего раздельного существования примерно таков. Россия, если верить расчетам ВВП по покупательным паритетам, приближается по уровню подушевого производства к Польше и Венгрии. Балтийские страны (кроме Латвии) слегка впереди нас. Казахстан и Азербайджан на уровне Турции. Украина, Армения, Грузия на уровне самых скромных государств Латинской Америки. А центральноазиатские страны, в которых нет газа или нефти, в лучшем случае на уровне Индии. Вот такое у нас сейчас на постсоветском пространстве разнообразие.
Спору нет, первым результатом раздела того, что называли единым советским народнохозяйственным комплексом, был спад, причем не двух-трехлетний, как сначала думалось, а гораздо более долгий и тяжелый. Но, во-первых, раздел был неизбежен. А во-вторых, он открыл то, что раньше было замаскировано – насколько разные у разных частей бывшей империи экономические траектории, разные модели развития, разные ошибки и успехи. Раскол экономики СССР подготовило само время, и оно же с тех пор успело показать, насколько велик исторический смысл того, что тогда произошло.
http://gazeta.ru/comments/2011/08/17_a_373...