Улыбайтесь!

— Рабинович! Куда вы так спешите?

— В бордель!

— В шесть утра?!

— Ой, хочу поскорее отделаться

 Хаим прошёл полное медицинское обследование и пришёл к врачу узнать о результатах.
    — Для вашего возраста результаты неплохие.
    — Доктор, а до восьмидесяти я доживу, как вы думаете?
    — Вы пьёте? Курите?
    — Нет, я никогда не пил и не курил.
    — Вы едите острое и жирное мясо?
    — Нет, доктор, я такого не ем.
    — Может быть, вы проводите много времени под прямыми лучами солнца. В гольф, например, играете?
    — Нет, я никогда не играл в гольф.
    — Тогда, может быть, вы увлекаетесь картами, гонками или распутными женщинами?
    — Что вы, доктор!
    — Ну, и зачем же вам жить до восьмидесяти?

— Исаак, ты знаешь, кто по национальности Мао Цзе Дун?

— Да, ну! Не может быть!

— Я тебе говорю!

— Никогда бы не подумал!

— В чем разница между еврейской матерью и ротвейлером?

— Ротвейлер, в конце концов, отпускает.

— Сёма, посмотрите на эти мозолистые руки! Этот человек совсем не хочет работать головой...

— Рабинович, вы — член партии?

— Нет, я её мозг!

Человек выходит на обочину, «голосует», и тут же подъезжает такси. Он садится в машину и едет.

Водитель:

— Какой же вы везучий! Прямо как Мойше.

Пассажир:

— Какой ещё Мойше?

Пассажир:

— Был такой человек. У него всегда так получалось, как сейчас у вас. Он

— Ну, знаете, иногда так не получается.

— У Мойше всё получалось. Он был прекрасный спортсмен. Пел, как оперный баритон, танцевал, как звезда Бродвея. Послушали бы вы, как он играл на фортепиано!

— Ну и ну!

— Память, как у компьютера. Никогда не забывал поздравить с днём рождения. Мойше прекрасно разбирался в вине, всегда знал, какие блюда заказать в ресторане и какой вилкой их есть. Он мог починить что угодно. Не то, что я. Всегда знал, как объехать пробку и где можно срезать. Не то, что я.

— Вот это человек!

— А ещё он всегда был галантен с женщинами, уступал им и никогда не спорил, даже если был прав. Уж Мойше-то умел доставить женщине удовольствие! А как он одевался! Опрятный костюм, начищенные до блеска туфли…

— Просто поразительный человек! А где вы с ним познакомились?

— Вообще-то, я никогда его не встречал.

— Откуда же вы столько про него знаете?

— Я женился на его вдове.

Возвращается Абрам из командировки, входит в спальню и застает там жену с каким-то мужиком. Мужик быстро одевается и, молча прошмыгнув мимо Абрама, уходит.

— Сара, кто это?!

— Не знаю, хам, какой-то. Ни тебе «здрасте», ни мне «до свиданья».

— Жора, вчера я видел, что у дома, где живёт ваша тёща, стоял катафалк. Вас что, можно поздравить?

— Ой, о чём вы?! В том доме триста квартир, это такая лотерея!..

Сидят на лавочке у подъезда одесские старухи, болтают о мужьях, и одна из них с гордостью говорит:

— Это что! Вот мой Сёма, чтоб вы знали, сифилитик!

Тут с треском распахивается окно, в окне появляется Сёма:

— Сара! Или ты когда-нибудь запомнишь? Не сифилитик я, а филателист!

Пожилая пара готовится ко сну.

— Хаим, ты закрыл калитку?

— Закрыл.

— А дверь ты закрыл?

— И дверь закрыл.

— На английский замок?

— И на английский.

— А на засов?

— И на засов.

— И на цепочку?

— И на цепочку тоже закрыл.

— А на швабру ты закрыл дверь?

— Ой, на швабру, кажется, забыл…

— Ну, правильно. Заходи и бери, что хочешь!

Абрам звонит Мойше:

— Изя наш, педерастом оказался!

— Что, он так и вернул тебе долг?

— Да нет. В хорошем смысле...

У старого Хаима спрашивают:

— Как здоровье?

— Не дождётесь!

Умирает 104-летний еврей. К нему приходит его 108- летний друг и спрашивает

— Ну, как ты себя чувствуешь, Абрам?

— Плохо, Изя, очень плохо. Наверное, скоро увижу Бога!

— Ну, если он тебя спросит: «Как там Изя?», — ты меня не видел, ничего обо мне не знаешь.

Стоят три еврея, разговаривают.

— Вы знаете, Давид Ароныч умер.

— Д-а-а-а, какой был человек!

— И его положили рядом с Hатан Моисеевичем.

— Д-а-а-а, какой был человек!

Первый:

— Я бы хотел, чтобы, когда я умру, меня положили рядом с Абрам Исакычем.

Второй и третий:

— Д-а-а-а, какой бы человек!

Второй:

— А я бы хотел, чтобы меня положили рядом с Моисеем Израилевичем.

Первый и третий:

— Д-а-а-а, какой бы человек!

Третий:

— А я бы хотел, чтобы меня положили рядом с Сарой Моисеевной.

Первый и второй:

— Д-а-а-а, какая женщина, какая женщина!

Второй:

— Но, постойте - она же ещё жива!

Третий:

— Так в этом-то все и дело!

В Одессе умер Изя. Родственники решают, как бы подешевле сообщить об этом печальном событии родным в Израиль. Придумали и послали телеграмму «Изя — всё». Через неделю приходит ответная телеграмма: «Ой!».