Война полов

Когда женщины хотят воспитать мужчину, они удаляются на кухню, где с ним не разговаривают. Какое счастье, — думает при этом мужчина, — наконец-то можно спокойно посмотреть по телевизору что-нибудь интеллектуальное, например матч по боксу или на худой конец почитать в тишине. Конечно, вначале мужчина нервничает, ёрзает на стуле, выглядывает из-за плеча женщин, когда те нервно моют посуду, нарочито громко стукая тарелками. Пытается заговорить, несёт всякую чепуху, вспоминает общих друзей, поднимает насущные проблемы и жалуется на недомогание. Но когда становится ясно, что все эти попытки скорейшего примирения игнорируются, мужчина расслабляется и начинает получать удовольствие от  наступившей в квартире тишины.

Среднестатистические женщины способны на воспитательное молчание в течение трёх-четырёх часов, после чего им не терпится выяснить,  о чём это с блаженной улыбкой на лице думает мужчина. И вот тут начинается самое сложное. Мужчина на контакт не идёт. Нет, он с готовностью утвердительно отвечает, на вопрос: «Ну ты понял, что был неправ?»  Но отвечает с такой счастливой физиономией, что заставляет задуматься в искренности сказанного. Мужчина к тому времени уже почувствовал вкус к новой ситуации, практически ощутил себя свободным человеком, способным к самостоятельному существованию на подножном корму из холодильника. Он уже успел сходить в магазин напротив и купил себе пять бутылок самого горького пива, на которое женщины обычно не ведутся. Он уже намазал себе пяток бутербродов с сыром и пяток с колбасой. Он уже вполне уютно устроился в кресле, запустив на экране что-то такое интернетное. Он уже в глубокой нирване самодостаточности, сам себе категорический императив и иероглиф «отстаньте». 

Женщин это состояние пугает, они пытаются противопоставить ему хлопанье дверями и громкий разговор по телефону с сёстрами, подругами, мамами и кем-то, имени которого они обычно не называют, но подразумевается, что это мужчина (чаще это либо муж подруги, либо муж сестры, либо чей-то ещё муж, реже одноклассник-педераст). Когда становится ясно, что методы эти не приводят к должному эффекту, женщины начинают одеваться в какую-то специальную одежду, красить глаза и то, что они обычно ещё красят перед выходом на улицу. Они гремят в прихожей каблуками, роняют там вешалки, брякают ключами и наивно ожидают, что мужчина закончит медитацию и спросит: «Ну и куда же ты собралась?» На этот вопрос у женщин уже давно заготовлен ответ. По всей видимости, этот ответ они заучивают в детстве на уроке домоводства, пока мальчики их класса, высунув языки, вытачивают на токарном станке нечто фаллическое.  Но мужчина не покидает кресла. Он к тому времени скачал себе свежий контрафактный софт и со счастливыми глазами читает инструкцию по установке.

В итоге, чтобы не показаться непоследовательными, женщины уходят из дома и шатаются по улицам в течение нескольких часов, заходя во всякие разные магазины. В первый час они ненавидят мужчину, во второй они готовы его убить или поменять на вот этот замечательный свитерок. Третий час они названивают мужчине, чтобы высказать всё, что у них накипело, но там постоянно занято, поскольку работает модем. На четвёртом часу вынужденной эмиграции женщинам хочется есть, и они идут в какое-нибудь кафе, где, попивая жасминовый чай, ощущают себя самыми одинокими на свете. Когда же вконец измученные, успевшие передумать Бог весть что, проиграв в голове тысячи ситуаций, самим себе прочитав основы психоанализа, они возвращаются домой, то находят там уютно спящего под телевизор мужчину. От него пахнет пивом, рядом заложенная носком книжка и недоеденный бутерброд. Женщин охватывает нежность. Они прижимаются мокрой от слёз щекой к руке мужчины, и когда тот бубнит во сне что-то типа: «Ах Ох, Мнээ», робко просят: «Прости меня пожалуйста…»