Уроки Анны Гавальда

Normal 0 false false false MicrosoftInternetExplorer4 /* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:"Обычная таблица"; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin:0cm; mso-para-margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:10.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-ansi-language:#0400; mso-fareast-language:#0400; mso-bidi-language:#0400;}

УРОКИ АННЫ ГАВАЛЬДА

Бьют женщину. Веками бьют, бьет юность, бьет торжественно

набата свадебного гуд, бьют женщину.

А от жаровен на щеках горящие затрещины?

Мещанство, быт - да еще как! - бьют женщину.

Но чист ее высокий свет, отважный и божественный.

Религий - нет, знамений - нет. Есть Женщина!..

 (Андрей вознесенский)

Струи охлаждают ее разгоряченное страдающее тело,  вместе с водой с него стекает и боль. Но только та, что сверху. Ей хочется, чтобы она сама, и вся квартира, и весь мир растворились под этим спасительным душем и ушли в землю. Не в канализацию, а именно в землю. Хочется очищения и покоя. Но какая-то внутренняя сила заставляет ее действовать.  она берет в руки мобилку и набирает мой номер .

– Сильвана, это ты? – спрашиваю я спросонья.  – Светик! Да не молчи же. Pronto!

            В окнах только начинает сереть. Из телефонной трубки уже доносится  не шум душа, а звуки, сопровождающие позыв на рвоту, а потом – спущенный ватер.  Наверное,  ей плохо. Я вмиг просыпаюсь окончательно и между возгласами  Алло! Pronto! Говори же! прокручиваю в уме, что могло случиться.

* * *

Вообще Сильвана совсем не из тех, кто нарывается на приключения. Очень рассудительная девушка, в школе и в институте, наверное, училась на пятерки. Приехав в Италию, она сразу интерпретировала свое имя на итальянский манер и поправляла всех, кто называл ее Светланой. Чтобы лучше адаптироваться к  языковой среде, смотрела только итальянское телевидение и читала, верней, поначалу пыталась читать только местные журналы. Что-то понимала.  Она записалась в  школу итальянского языка при церкви,  в это время я на ее группе отрабатывала мой учебник для работающих в итальянской семье. Девушка делала невероятные успехи и быстро переросла свою группу. она  начала самостоятельно отрабатывать мой курс и приходила только на индивидуальные консультации. О себе она  почти ничего  не рассказывала, а я и не спрашивала. Мы просто серьезно занимались  и очень дорожили временем. Отвлекались мы лишь для того, чтобы вкратце на итальянском языке обсудить  фильмы, победившие на международных кинофестивалях, и новинки среди мировых бестселлеров. Оказалось, что у нас похожие вкусы в литературе и кино.  по моему совету Сильвана прочитала несколько книг молодой французской писательницы Анны Гавальда и пришла от них в восторг. Не зря же в 2010 году ее книги лидировали в десятке европейских бестселлеров. Героини Гавальда – это натуры  цельные, честные, гордые и смелые. Прабабушка писательницы была родом из Санкт-Петербурга, поэтому и Анна  нам  показалась своей.

Так мы с Сильваной немножко сблизились.  

– А почему Вы не выйдете замуж за итальянца? – однажды спросила она.

– Детка, этап поиска мужа в Италии мною  уже пройден, – и я вкратце рассказала ей историю из моей жизни.

– Ну ладно, сразу не сложилось, но когда уже его родственники начали Вас просить, надо было соглашаться! – не унималась девушка.

– Но ведь прошли годы, и теперь уже ему нужна помощь. А о чем думали родственники, когда мне надо было легализироваться?  Я никому не позволю использовать меня. Конечно, я его кое в чем поддерживаю, но не более. Теперь эта тема для меня закрыта.

Лицо Сильваны стало непроницаемым.  

– Если хочешь чего-то добиться, если очень хочешь, то нужно иметь силы отбросить обиду, боль и идти к своей цели. Не пошел этот вариант – ищи другой. chi non risica non rosica. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Обосновавшись  здесь, Вы даете шанс внучкам учиться и работать в европейской стране. Моя тетя вышла замуж в шестьдесят два года и счастлива,  а Вы-то вон на сколько лет моложе! Извините, но я считала Вас более сильной личностью. А Вы – подранок. Ваша рана не заживает потому, что Вы ее боитесь. Она руководит Вашей жизнью, – девушка  разгорячилась, я ее такой никогда не видела. Она говорила автоматной очередью, расстреливая меня за предательство цели.

Если бы ее слова обо мне соответствовали действительности, меня бы это очень ударило по самолюбию. Но у меня нет никакой раны. девочке не понять, что на протяжении жизни происходит переоценка приоритетов. В двадцать пять лет женщине хочется золотых украшений, но  в сорок пять она лучше двухкамерный холодильник купит или на курорт съездит. В тридцать пять лет ей очень хочется иметь хорошую квартиру, она продумывает дизайн и даже в воображении шторки развешивает. Но вот  в пятьдесят пять появляется возможность купить ее, когда-то желанную, однако  теперь женщине достаточно просто уютного жилья, а деньги она с радостью отложит на учебу внукам. В пятьдесят лет я хотела жить в Европе, а сейчас мечтаю быть рядом с моими близкими.   Поэтому я не оправдывалась перед Сильваной, а  спросила с улыбкой:

– Я действительно тебе кажусь побитой и запуганной жизнью?

– Не жизнью, а идеей о замужестве. Вы вот сколько жили нелегально? а если я сейчас выйду замуж, то я не потеряю этих пяти лет. Я здесь получу второе высшее образование или подтвержу мой русский университетский диплом. Буду работать по специальности, а не мыть полы. 

– А ты что, зарабатываешь уборкой? Ты же говорила, что, готовясь ехать за границу, прошла несколько курсов по косметологии. И что в Неаполе делаешь маникюр, массаж, наращивание ногтей, татуаж и даже татуировки, – удивилась я.

– Все так, я начала набирать клиентов, но на это нужно время. Пока это только наши и болгарки. Половина моих работ – это уборка.

О нашем первом откровенном разговоре я рассказала моей дочери, на что Маринка ответила:

– Мамуля, по тому, что я знаю от тебя об этой девушке, вы с ней очень похожи. Сколько раз ты мне ставила ее в пример, мне даже надоело! Я все поняла. Она – это ты тридцатилетняя: тот же интеллект, уровень культуры, творческое начало, та же целеустремленность…  Вы даже шутите одинаково, правда, она еще и крепкие словечки иногда  употребляет. Но ей повезло – она в Италию приехала гораздо более молодой, и не хочет потерять свой шанс. Сильвана, наверное, неосознанно чувствует, что вы в каком-то смысле – клоны, принадлежащие к разным, то есть к параллельным  мирам.  И не обижайся на нее – ее автоматная очередь была обращена вовнутрь самой себя. Она расстреливала  в себе нерешительность, даже страх. Поверь, этой девочке предстоит сегодня-завтра принять важное решение, но она колеблется.

– Марина, ну ты загнула! Ну и выдала! Фрейд – отец психоанализа. А ты  его мать.

– Кого, Фрейда? – сострила Маринка.

* * *

Очные консультации с Сильваной как и раньше были нечастыми, но по телефону она задавала вопросы чуть ли не каждый день.

как-то я заметила, что девушка несколько раз подъезжала к моему дому в машине известного мне молодого человека.  И тут уж я не могла не вмешаться в ее прайвази и напрямик спросила, кто он ей.

– это мой жених. Через месяц мы поженимся.

Я сразу выдала:

– Его зовут Гаетано, и он проживает по улице Бонито в доме номер одиннадцать.

 Сильвана удивилась, что я его знаю. Я объяснила:

– Этот юноша снимает квартиру у моих знакомых. Они мечтают от него избавиться и даже подали заявление в суд. У него задолженность по квартплате за два года, не работает, соседи жалуются, что он приводит  не только разных женщин, но и  наркоманов. Не спорю, внешне он смазливый, и с ним приятно появляться на людях.  Но присмотрись, у него даже на лбу написано: ложись девка большая и маленькая. С такими людьми нельзя иметь ничего общего.

–  Гаетано не работает, потому что не находит работу по специальности. О задолженности я знаю. Последние два месяца я платила в срок, а после свадьбы мы все погасим. А насчет наркоманов – это неправда.

–  Ты что, его любишь? – не унималась я.

Она ответила косвенно:

–  Это будет фиктивный брак. Отношения между нами дружески-деловые. Получив вид на жительство, то есть через семь месяцев,  я разведусь. А этот отрезок времени мы должны жить вместе – здесь пресекаются фиктивные браки.  Все просчитано.  И почему Вы так беспокоитесь? Я уже достаточно интегрирована в общество, чтобы решиться на такой шаг, – этим моя собеседница как бы поставила меня на место. –  Будем заниматься?

            Продолжать было совершенно бесполезно.  Сильвана высечена из единого куска мрамора, как Венера Милосская.  Она не умеет двоиться, гнуться. Может только разбиться от грубого обращения. кстати, изначально Венера не была калекой и держала в поднятой руке яблоко. Так вот, мраморный характер таких людей, как Сильвана, достоин уважения,  но, к сожалению, имеет и свои серьезные недостатки. Мне оставалось только пробурчать:

– На ошибках мучаются. Народная мудрость.  Мне тебя жаль.

            Тогда я поняла, что этот негодяй нашел себе кормушку и вытянет из девчонки все, что можно. После свадьбы начнется рэкет… бедняжка!   

Лето было нестерпимо жарким. луиджи мне снял квартирку в горах. Я взяла отпуск и уехала. В течение месяца мы с Сильваной не виделись. По моим догадкам бракосочетание должно бы состояться  в один из этих дней.

Что могло произойти?

* * *

Молчание в трубке продолжается минуту или две. Затем девушка тихо произносит:

– Я не знаю, что делать. Они меня изнасиловали.

            Теперь уже молчу я. Это ступор. Сильвана добавляет:

– И еще они силой хотели ввести мне наркотик. Я сопротивлялась,  и игла мне раскурочила вены. Что-то попало, но мало.

–  Как ты себя чувствуешь физически? Есть побои? – спрашиваю я, стараясь оценить происшедшее.

–  Да, но это терпимо.

–  Эти твари, кто они?

–  Гаетано со своим дружком.  Вчера днем он требовал у меня три тысячи на погашение долга, но я сказала, что дам послезавтра, когда буду держать в руках свидетельство о браке. А вечером они пришли вдвоем, и он предложил мне уколоться для смелости, потому что собирается по неаполитанской традиции сделать пробу любви. Ну,  и тут все началось…

            Голос Сильваны глухой, но без намека на слезы. Я знаю, она сейчас смотрит в одну точку широко открытыми глазами и думает: «Только бы они остались сухими. Только бы не заплакать». Нет, не из-за меня. Она знает, что если заплачет, то уже не остановится. Нельзя открывать шлюзы. Ни в коем случае. Ведь она гордится собой и не приемлет слабости.  

Я никак не вникну в ситуацию и прошу уточнить, ушли ли они.

–  Нет, после всего они, наверное, добавили себе дозу и заснули.

Теперь для меня начинает проясняться картина. Я спрашиваю, не хочет ли она вызвать полицию. Как и ожидалось, последовал отрицательный ответ. Конечно, она живет здесь нелегально, ей грозят большие неприятности и высылка домой. Тогда я  говорю очень решительно:

– Во-первых, держись спокойно. Ты сильная и все преодолеешь. Не думай о том, что случилось и сосредоточься на своих действиях. Во-вторых, найди коробку и сложи в нее все вещественные доказательства их преступления. Ни к чему не прикасайся  руками, только в перчатках. В-третьих, бери коробку, свои вещи и выходи, но дверь не закрывай. Сегодня меня должен навестить Луиджи, я сейчас позвоню, чтобы он немедленно выезжал и заехал за тобой. Машина будет ждать у подъезда. Потом Луиджи  поднимется  в квартиру и посмотрит все на случай, если когда-нибудь нужен будет свидетель. А пока действуй, у нас нет времени.

* * *

Сильвана быстро натягивает джинсы, майку, надевает одноразовые перчатки и в коробку из-под  обуви бросает свой  изорванный халат и нижнее белье, валяющиеся на полу, шприцы, использованные этими скотами бумажные салфетки, и еще что-то. Старается думать о другом, но мысли возвращаются к пережитому. Нужно включить вторую сигнальную систему, речь, и вслух руководить собой:

  –   Так, коробку собрала, теперь посмотрю, спят ли эти козлы.

Ее взгляд  затравлен и полон отчаяния, глаза опухшие и покрасневшие, слева к щеке стекает красно-фиолетовый синяк. Кожа на шее покрыта  пятнами и блестит от пота, а по ложбинке на спине пот стекает ручейком, увлажняя майку. Видя растянувшиеся прямо на кафельном полу тела и ненавистные физиономии, улыбающиеся во сне, она не может себя сдержать, чтобы не влепить по роже одному, потом другому. Спят и продолжают улыбаться

–  Не смотреть и не думать о них. Вот я собираю вещи. Надо не забыть книги. Вот словарь, вот…

 В этот момент книга Анны Гавальда   Мне бы хотелось, чтоб меня кто-нибудь где-нибудь ждал падает из рук на пол. Взгляд Сильваны опускается на открытую страницу  и короткий заголовок новеллы Кетгут ослепляет ее как яркая вспышка.

 – О Боже, что это – знамение, осенение  или инструкция к действию?  

Внезапно наркотик в крови дает о себе знать –  девушка чувствует головокружение, глаза наполняются и переполняются слезами, которых она не замечает, хотя  инстинктивно вытирает их ладонями, продолжая говорить сама с собой:

 – Та девушка из книги стерилизовала троих таких. Но ведь у меня нет кетгута, и я не умею этого делать! Я умею работать с компьютером, могу убирать, наращивать  ногти, делать маникюр… О! Это уже кое-что. Маникюр - медикам, педикюр – пе… В общем,  каждой твари - по харе! Сейчас я вас обслужу!

Сильвана бросает на пол чистое полотенце,  достает из рабочего чемоданчика  машинку, принадлежности и кладет сверху, надевает стерильные перчатки. Острая боль в промежности не дает ей возможности сесть на корточки, и она становится на колени над своим бывшим женихом, аккуратно протирает ему кожу на лбу спиртом. Глаза ее уже не слезятся, а взгляд становится спокойным и сосредоточенным. На залысины наносит рисунок сначала карандашом, а потом начинает работать машинкой. Fatto! Сделано! Теперь  видно, что из козлиной породы. Обслуживание заняло полчаса.  На второго ушло поменьше времени, ему досталась только этикетка CORNUTO.  Рогоносец. Сильвана знает, что более обидного ругательства по отношению к  мужчине-итальянцу не существует. Итальянский язык беден на маты.

Быстро сложив инструменты, она последний раз осматривает комнату и  с неким подобием улыбки черным фломастером крупно пишет на белой стене у двери: Русская мафия против неаполитанской каморры!!!

* * *

У подъезда Луиджи, берет  чемодан и пакет Сильваны и ставит их в багажник. С фотоаппаратом на минуту поднимается в квартиру. Отъезжая, подает девочке термос с кофе. Все без единого слова.  Молодец, он умеет и красиво говорить, и, где нужно, молчать.

– Ну, что, едете? – обращаюсь я к нему по телефону. Получив утвердительный ответ, прошу дать трубку Сильване.

Понимаю, что ей не до разговоров,  поэтому говорю кратко:

–  Может быть, сразу поедем в больницу?

Я не слышу, а скорее представляю ее  нет и  продолжаю:

– Ладно, побои снимем потом. Я звонила моему адвокату. Он сотрудничает с Комитетом по защите женщин, пострадавших от насилия Associazione Differenza Donna, обещал помочь.  Эти скоты должны быть наказаны.

Сильвана вмиг обретает голос и отвечает без задержки:

– Они уже наказаны.

– Что? Что ты наделала? – в отчаянии и тревоге я  кричу в трубку.

– Не беспокойтесь, я им просто сделала бесплатные татуировочки. Очень аккуратные.  Ничего, лейкопластырем заклеят или в банданах походят, пока чубы отрастут. Пусть выбирают между лифтингом и решет…– речь девушки прерывается на полуслове и плавно переходит в спокойное посапывание.  

Это сон тяжело раненного бойца-победителя. Слава Богу, моя мраморная девочка не разбилась! Меня никто не слышит, но я говорю в трубку:

 – Детка, пожалуйста, усвой этот урок!   

  

P. S. Я начала писать истории из реальной итальянской жизни совсем недавно – два месяца назад. Для меня очень важно, как они будут восприниматься читателем.  Может не стоит и продолжать? поэтому убедительно прошу всех дать свой отзыв, пусть даже самый короткий. Особенно буду благодарна за конструктивную критику.