Яков Есепкин
Алые сангины в пировых
Седьмой фрагмент
Иль не залиты кровью столы,
Иль не чинят беленою халы
У мраморных фиад, веселы
Днесь алкеи, виньеточно-алы.
Гей, несите холодных емин
О морошке, угодной Французу,
Кто алкал неботечный кармин,
Будет помнить всехмельную Музу.
Фавны оперы нас ли хранят,
Истемняясь, венчаяше сводность,
И юнеток шелковых пьянят,
Яков Есепкин
Эфемериды
XXVI
Торты с черными свечками неб,
Отраженных эгейской волною,
Мы лелеем, как ангельский хлеб,
Под немою и яркой стеною.
Соглядимся в серебро зерцал –
И ужель это наша планида,
Взор Микеля ужель премерцал,
Нощно вейся и тлей, фемерида.
И Геката в обрамниках тьмы
Узрит нас и всещедро приимет,
И о сребре музея Чумы
Яков Есепкин
Эфемериды
XXI
Томных дев и камены блюдут,
Нам лишь кровию были чернила,
Со щитами героев не ждут,
Алекто наши сны огранила.
Но мгновенье, замученный брат,
Вдоль сиреней текут путраменты,
Их цеди, за каратом карат,
Яко пламени траурной ленты.
Мы писали канцоны не сем
Юным феям, шелковым наядам,
И теперь меж перстами несем
Яков Есепкин
Эфемериды
XVI
Вновь оцветный томительный сок
Изливают в сервантные чаши,
Лишь Иосиф подставил висок,
Всех иных закололи апаши.
Дождались четверговки пелен
Белошелковых мускусных бязей,
Аще встанем с меловых колен,
Хоть узнают диаментных князей.
И черешни без нас прецвели,
И юдицы алкают бесстрашно
Голубое со кровью шабли,
Яков Есепкин
Эфемериды
XI
Нас, Господе, следи в барве неб,
Ангелки мимо чад излетели,
Всепорфирный точащийся хлеб
Сочерствел, мы его прехотели.
А и туне сейчас вопиять,
Над брегами летейскими рдиться,
И алеять, и молча стоять,
Гои нас будут вечно стыдиться.
С темной миррой юдицы одне
К нам и льнут, и серебро лелеют,
И во млечном холодном огне
Яков Есепкин
Эфемериды
VI
Феи тьмы ангелочков не чтут,
Аваддон им внушает беспечность,
А ночных ли певцов и сочтут,
Паче сводности мирры истечность.
Низлетим с хоров млечных к столам—
Хлебы тлить цветом ночи холодным,
Чтоб юдицы, таясь по углам,
Вняли флейтам волшебно-рапсодным.
И Господе превидит благих
Нетей пленников, чад убиенных
Яков Есепкин
Эфемериды
I
Тени Лувра, летите сюда,
Мы стенаем в цветах Сеннаара,
Темен мрамр иль сиянна Звезда,
Прелилась наднебесная чара.
От порфировых этих сильфид
Все белы, яко вишни любили,
Потчевали лепных аонид,
Хоть венчайте небесностью шпили.
Утром томным восплачет Эдель,
Роз ко статуям вынесет млечность,
И с кровавыми гипсами эль
Яков Есепкин
Сангины мертвых царевен
XXXXVI
Нимфы августа яства несут
Ко столам, блещут вина сурьмою,
Яко агнцев блаженных спасут,
О звездах мы приидем гурмою.
Льется пир отходной, сколь полны
Все начинья сие и всещедры,
Что и ждать фаворитов Луны,
Возлетайтесь, корицы и цедры.
Всё еще юды тщатся зазвать
Нас к столовию, воски свечные
Яков Есепкин
Сангины мертвых царевен
XXXXI
Ночь-царица чудесно тиха,
Ныне ангелам суща беспечность,
Фей небес в золотые меха
Одевает холодная млечность.
Прекричим ли, Господе, пеять
Не велят царичам убиенным,
И начинем тогда вопиять
С темных ярусов к мглой осененным.
Будет стол антикварный всепуст,
Ангелки нас окликнут со хоров,
И лишь барва польется из уст
Яков Есепкин
Сангины мертвых царевен
XXXVI
Локны вдовых гиад высоки,
Пудры ярки, белы кринолины,
Жадно ловят арму парики,
Се их бал, здесь ли тень Мессалины.
Ночь истлеет алмазной иглой,
Иды фижмы злопышные снимут,
И крушницы оденутся мглой,
Сколь чермы и бессмертие имут.
И начинут оне преследить
За винтажем царевен успенных,
И лафитники чернью сводить
