дневник Leda2

Яков Есепкин

На смерть Цины

Четыреста девяносто третий опус

Яков Есепкин

На смерть Цины

Из Аида

Огнь тепличных цветов, сих карминовых залов уют

Полюбить ты смогла и не знала в безумные годы,

Что гранили валькирии нашей тоски изумруд,

Звезд оправы украсив им и смертоносные оды.

Освященные скорбью, туда полетели они,

Где умеют ценить безупречные эти размеры,

Где величье двоится и комкают лед простыни

Отраженья, а вечность изящные любит манеры.

Яков Есепкин

Улисс

XX век

Вал над галерою навис,

Остановились воды.

Закончил странствия Улисс,

Уставший от свободы.

Умолк слепой певец богов,

Но призрак жизни вьется

Там, где ни попранных слогов,

Ни рифм не остается.

Никто, Эсфирь, не говорит

На смертном перелете,

И пламя темное горит

В надмирной позолоте.

Века умчались, а досель

Яков Есепкин

На смерть Цины

Ночи Аида

Во десницах сквозь вечность несут

Всеблаженные стяги знамений,

Но и ангелы днесь не спасут,

Иоанн, зря мы ждем откровений.

Что еще и кому изречем,

Времена виноваты иные,

Богословов распяли зачем:

Силуэты их рдеют сквозные.

Сколь нельзя нас, возбранно спасать,

Буде ангели копия прячут,

Будем, Господи, мы угасать,

   Яков Есепкин

   На смерть Цины

   Четыреста девяносто первый опус

  Яков Есепкин

  На смерть Цины

  Четыреста восемьдесят девятый опус

Яков Есепкин

Художникам

I

За ересь рифм взошедшим на костры,

Узревшим в зеркалах судьбы поминки,

Вотще постигшим правила игры,

Великодушно возлюбившим цинки;

Пытавшимся в пустой размер облечь

Веселье черни и пророков мрачность,

Пусть будет эпитафией вам речь

Поклонных дней, их темная прозрачность.

Ан солнце закатилось на века

В очах богоподобного Гомера,

Яков Есепкин

На смерть Цины

Ночи Аида

Когда святые выси отражались

На терниве кандального пути,

Мы с патиною медленно сливались,

Не чаяли стезей иной идти.

Преложны ледяные эти свеи,

Зерцало вседвоит великий путь,

Удавки ль обвивают цепко шеи –

Нельзя ко небоцарствию свернуть.

Нельзя его и узреть богоданно,

Елику поалмазно сочтены

Яков Есепкин

На смерть Цины

Ночи Аида

Во льдах сердец, в сих глыбах плитняков

Не высечь и во имя искупленья

Сокрытые склепеньями веков

Святые искры вечного моленья.

Гранил их серный дождь, летейский вал

Онизывал свечением узорным,

О тех воспоминать, кто забывал,

Чтоб все могли пред огнищем тлетворным.

Бездушные теперь гробовщики,

Глазетом ли украсить наши гробы,

Яков Есепкин

Н смерть Цины

Третий эпилог

Мы конусы огней соединить

Пытались, но окончились мытарства,

Сквозь тени бледноогненная нить

Сочится за Аид во славу царства.

Иль сочиво днесь Паркам оборвать,

Гранатовую панну отревожить,

Здесь царствие – так станем пировать,

Начиние затравленное множить.

Нам демоны сугатные хлебы

Исщедно напасли, чтоб веселиться