Самая незащищенная категория граждан пожилого возраста в мире — люди, живущие в домах престарелых и психоневрологических интернатах. Корреспондент "Огонька" изучил опыт частного дома престарелых в Риме и поняла, почему европейцы боятся старости меньше, чем россияне
Светлый четырехэтажный дом в римском районе Трастевере стоит на вершине холма, окруженный платанами, сразу за ним начинается лесопарковая зона. Здесь хороший воздух и вид из окна, поэтому Мария много времени проводит у окна в гостиной. На Марии черное платье и белая нитка бус, у нее седые волосы и спокойная улыбка. Эта женщина не похожа на жительницу дома престарелых, как и сам этот дом на него не похож.
Винченцо сидит в инвалидном кресле у телевизора в уютной гостевой зоне и смотрит сериал. Чесарина и Доменика готовят обед в столовой. За обеденным столом дремлет в кресле седая Кармелла. Мария улыбается чему-то у окна. Между зонами в этом просторном помещении нет перегородок, поэтому люди не чувствуют себя одинокими, занимаясь при этом каждый своим делом.
Николетта Алессандро, волонтер католической общины "Друзья святого Эгидия", представляет меня жителям дома и усаживает в свободное кресло у окна. Она работает в итальянском парламенте, а сюда приходит по понедельникам, ее дежурство — с 10 до 13 часов. "Я пришла сюда студенткой, а сейчас у меня двое детей,— поясняет Николетта.— Мои дети иногда приходят сюда вместе со мной. Наши старики очень ласковые". В обед ее сменит другой волонтер, вечером заступит в смену третий, а ночью здесь останется дежурный волонтер. Всего в дом приходит около 40 волонтеров, чтобы его жители никогда не оставались одни. Если по какой-то причине волонтер не может прийти в свое дежурство, его обязательно кто-то заменит. "Многие люди, живущие здесь, не могут постоять за себя,— говорит Николетта,— они нуждаются в уходе, заботе, защите. Поэтому рядом с ними всегда находится член общины, который за ними присматривает, открывает дверь гостям, вызывает врача или другого специалиста при необходимости".
История этого дома престарелых началась 40 лет назад, когда община "Святого Эгидия" была маленькой группой молодых людей. Они собирались для молитвы в одной из древнейших церквей Рима — Санта-Мария-ин-Трастевере — и однажды познакомились с пожилой дамой, жившей в том же районе. "Она была больна и одинока, ходила по району и разговаривала с незнакомыми людьми, потому что ей нужно было общение,— рассказывает Николетта.— Молодые люди с ней подружились и стали ей помогать, они хотели служить бедным и нуждающимся, как призывал Христос. Но какой-то дальний родственник отдал ее в дом престарелых. Когда друзья нашли ее новый адрес, было уже поздно — она умерла очень быстро, за две недели, от стресса и одиночества. Она оказалась среди незнакомых людей, ей отрезали волосы, все это было ужасным потрясением для нее. Ее звали Филомена. И тогда ее молодые друзья поняли, что единственный выход для многих стариков — дом престарелых, который их убивает. И они захотели спасти стариков от такой судьбы. Они знакомились с пожилыми людьми, помогали им. Одна их знакомая старушка предложила приютить у себя в квартире еще 2-3 одиноких и бездомных стариков. Она предоставляла жилплощадь, остальные отдавали часть пенсии, а волонтеры из общины помогали им покупать продукты, готовить, гуляли с ними, вызывали врача, если нужно. Это был первый опыт совместного проживания стариков при поддержке общины. Те старики прожили оставшиеся годы так, как им хотелось, и ушли в другой мир счастливыми. А община поняла, что именно такая помощь и нужна пожилым людям".
Красивое дело
В 2007 году на собранные благотворительные средства "Друзья святого Эгидия" купили дом на холме в Трастевере. Первые три этажа дома — это 12 мини-квартир, в них живут по 1-2 пожилых человека, которые могут обслуживать себя самостоятельно, но потеряли жилье. У одного закончились деньги на аренду, и его выгнали на улицу. У второго не сложились отношения в семье, и его хотели отправить в дом престарелых. Старую цыганку-боснийку привели сюда волонтеры, потому что она спала в таборе на полу. Супружеская пара с Гаити приехала в Рим после землетрясения — здесь жил их сын, но вскоре сын остался без жилья и работы, а родители, не имея гражданства, не могли претендовать даже на социальную помощь. В общине они живут уже несколько лет. В любое время жители мини-квартир могут пойти погулять или навестить друзей, никто не контролирует их жизнь, но они всегда могут попросить любую помощь у общины. "У этих людей нет жилья, но мы хотим, чтобы они прожили как можно дольше и счастливее, несмотря на эти трудности",— говорит Николетта.
Для тех, кто не может себя обслуживать, есть 4-й этаж, тут в пяти отдельных комнатах на 1-2 места живут 8 человек. В каждой комнате — удобная мебель и доступный для инвалидов санузел. Объединяет комнаты общая зона кухни, столовой и гостиной. "Дома, конечно, лучше,— говорит Николетта,— и одно из направлений работы нашей общины — сопровождение пожилых людей у них дома. Мы считаем, что, если у человека есть жилье, ему не нужно куда-то переезжать только потому, что он одинок. И государству гораздо проще потратить небольшую сумму на сопровождение этого человека на дому, чем на содержание его в доме престарелых. Поэтому наши волонтеры помогают таким людям получить официальное сопровождение соцработников или сами их сопровождают. Но бывают люди заброшенные и одинокие. Или родные не могут ухаживать за ними. Для них есть дом престарелых. Но мы не считаем это выходом. В большом учреждении есть общие правила для всех и не учитывается индивидуальность, там надо жить с людьми, которых ты не знаешь, там человек теряет возможность решать самые мелкие проблемы. Сломались очки — в доме престарелых огромная проблема получить новые. Даже батарейки на часах поменять — проблема. Поэтому люди там теряют веру в себя, жизненную энергию, силы". Кроме этого, пожилые люди иногда вынуждены менять учреждения: если человек потерял дееспособность, он уже не может жить в обычном доме престарелых, ему требуется уход в специализированном. Николетта говорит, что переезды подрывают здоровье пожилых людей и приводят к преждевременной смерти. "В нашем доме престарелых люди живут постоянно и никуда отсюда не переезжают".
— Синьора, хотите, я сварю вам кофе? — прерывает наш разговор Чесарина. Маленькая, хрупкая, в оранжевых гольфах, с задорной улыбкой и все еще рыжими волосами, она кажется гостеприимной феей этого дома и всегда рада гостям. Чесарина рассматривает мою юбку и спрашивает, сама ли я ее шила.
— Синьора журналист, а не стилист,— смеется Николетта.
— Мне нравится, как вы одеты,— говорит Чесарина.— Вы молодая, но одеты хорошо. Молодые сейчас одеваются некрасиво.
— Сколько лет ты тут живешь, Чесарина? — спрашивает Николетта.
— Много! Мне 91. Бог меня любит!
Она уходит варить кофе. Кухня — ее призвание, ей нравится чистить овощи и готовить. Помогает она на кухне каждый день утром и в обед. Глядя на рыжую Чесарину, забываешь о том, где находишься: кажется, эта женщина много лет живет в собственном доме, летом варит варенье, осенью делает виноградное вино, и дом ее всегда полон детей и внуков, для которых она готовит превосходные обеды.
Соседка Чесарины по кухне — Доменика, добродушная пенсионерка, которую здесь зовут Мимой. Она волонтер, приходит сюда несколько раз в неделю, чтобы готовить. Мы перемещаемся к обеденному столу, чтобы выпить кофе, и я спрашиваю Доменику, не трудна ли для нее такая общественная нагрузка.
— Я не работаю, а сидеть дома и ничего не делать мне не хочется,— отвечает она.— Я очень рада, что могу приходить сюда. Это очень красивое дело — помощь нашим старикам.
— Мима преувеличивает,— улыбается Николетта.— Сидеть дома и ничего не делать — это не про нее. У нее трое детей и много внуков, она бабушка на полную ставку. Иногда она ночует у внуков, когда надо за ними присмотреть. Я не знаю, как она все успевает.
— Я 40 лет в общине,— говорит Мима.— И всегда тут что-то делала. Мои дети родились и выросли в общине.
— И у вас совсем нет свободного времени? — спрашиваю я.
— А зачем оно мне? — удивляется Доменика. Она говорит, что время не имеет ценности, если не наполнено смыслом.
Доменика и Чесарина кажутся подругами, хотя одна из них приходит сюда помогать, а другая здесь живет. Николетта говорит, что сама порой забывает о различиях. "И наши старики, и наши волонтеры живут так, как они хотят жить. Поэтому они счастливы. А если пожилой человек счастлив, смерть приходит за ним гораздо позже".
— Сегодня на обед картошка, запеченная с мясом,— объявляет Чесарина.— Давайте обедать!
Винченцо покидает свою гостиную и направляется к обеденному столу. Он жил на восточной окраине Рима, был членом общины и волонтером. Потом пришла болезнь, и помощь потребовалась уже ему.
— Мы считаем членами общины всех, кто здесь живет,— говорит Николетта.— Даже если раньше человек ничего о нашей общине не знал — вот как Кармелла, например.
Кармелла просыпается, и Николетта задает ей вопросы, но Кармелла живет в своем мире и слышит только отрывки наших фраз. "Я родилась в городе, где храм,— повторяет она тихо.— Там в храме святой, все приходят ему поклоняться".
— Она из города Бари,— поясняет Николетта.— Там есть церковь Святого Николая Чудотворца.
У Кармеллы два сына, но она потеряла дееспособность и оказалась в доме престарелых, ее никто не навещал. "Наши волонтеры из общины, которые ходят в дом престарелых, познакомились с ней и увидели, что одиночество очень угнетает ее,— говорит Николетта.— Ее состояние было не очень хорошим. Когда она пришла сюда, на ней был один тренировочный костюм".
Я спрашиваю, как удалось перевести Кармеллу из государственного учреждения в частное. Николетта объясняет, что администрация государственного дома престарелых может быть против перевода одинокого недееспособного старика, ведь она теряет деньги: на содержание одного подопечного дом престарелых получает 1800 евро в месяц. Но в случае с Кармеллой все решилось просто — общине удалось найти ее сыновей, и они дали согласие на перевод матери. "Бывало, что старики, не потерявшие дееспособность, сами давали согласие на переезд,— говорит Николетта.— Но это требует большого мужества, особенно если давно живешь в доме престарелых".
Единственная гарантия
Винченцо когда-то сам был волонтером общины святого Эгидия, а теперь помощь общины потребовалась ему
Фото: Ольга Алленова, Коммерсантъ
В Италии государство предпочитает напрямую не заниматься домами престарелых, а привлекает к оказанию услуг третий сектор или коммерческие организации, оплачивая эти услуги из бюджета. "Эта схема хороша там, где честные администраторы,— рассуждает Николетта.— Но в Риме есть и нечестные. Недавно был коррупционный скандал на эту тему. Это большая проблема. Система позволяет коррупционные схемы, которые отражаются на жизни стариков".
Община не может перевести всех стариков в частные дома, поэтому ее волонтеры каждый день ходят в государственные и частные дома престарелых — здесь добровольцам всегда рады, потому что они общаются с жильцами и таким образом улучшают качество их жизни.
Слушая Николетту, я думаю о том, что даже здесь, в сердце Европы, единственной гарантией добросовестности руководства и персонала учреждения социальной защиты является нравственный закон. А самое важное отличие итальянских учреждений от российских — их открытость для волонтеров и прозрачность для общества.
В 12 часов в дом престарелых приходит врач — он осматривает Маргариту, которая с утра не выходила в гостиную из-за плохого самочувствия. Когда врач, выписав рецепт, уходит, я вижу в приоткрытую дверь комнату Маргариты: там светло и красивые шторы, а в большом кресле спит маленькая сухая женщина. Ей 93, она преподавала историю искусств в университете и вот уже три года живет здесь. Из соседней комнаты выходит Лионелло — у него редкая болезнь, он не может дышать сам, вот и сейчас он придерживает устройство с кислородным баллоном. Мы проходим по коридору мимо уютных комнат: они обустроены под своих хозяев и полны их личных вещей — в таких учреждениях это большая редкость. На одном столике вижу фотографию папы Франциска и жителей этого дома.
— Папа Франциск недавно сюда приезжал,— рассказывает Николетта.— Он часто говорит о том, что мы должны совершать революцию сострадания. Это единственная революция, которая на самом деле может менять мир и жизнь людей.
— Вы говорите по-итальянски, синьора? — из просторной комнаты машет мне рукой седая женщина в инвалидном кресле. Ее зовут Джильда. "Я была в России, я ее помню. Красную площадь. Это было давно. Мой муж умер, когда ему было 50. В нашем приходе была группа, мы со священником много путешествовали по миру. Мне уже 93, но я неплохо живу". Джильда показывает мне свои рисунки. Говорит, что полюбила творческую работу уже в старости. Ее подруга Наталина вяжет шарф на соседней кровати. Наталина живет этажом ниже, в мини-квартире, ей около 70. Она часто приходит в гости к Джильде, которая сейчас занимает эту комнату одна. На стене над кроватью Джильды висит портрет седой женщины. Это Мария, она жила в этой комнате и умерла, когда ей исполнилось 100 лет.
Наталина показывает связанный шарф — скоро он отправится на благотворительную ярмарку. Община все время собирает деньги на содержание этого дома. Она могла бы получать часть денег от государства как поставщик социальных услуг, но тогда ей пришлось бы отказывать людям, у которых нет итальянского паспорта. "Мы хотим быть свободными и давать приют тем, кто в нем нуждается",— говорит Николетта.
В благотворительных ярмарках участвуют все члены общины — их в Риме более 15 тысяч. Старики, которые живут у себя дома, пекут пироги и вяжут шарфики, чтобы поддержать этот дом.
Жители дома престарелых, получающие от государства пенсии, отдают часть своих доходов на его содержание. Но платить могут не все, и это не обязательное условие, говорит Николетта: многие люди ничего не имеют и живут за счет общины. В этом и смысл: помогать тем, кто не справляется сам. К 13 часам приходит волонтер Пасьон — студент из Кении, который был членом общины у себя на родине, он уже несколько лет живет и учится в Риме. (У общины "Святого Эгидия" есть друзья в 70 странах.) В это время за обеденным столом сидят все жители этажа и их одинокие друзья из расположенных ниже квартир. Спускаясь по лестнице, я вижу из подъезда тенистый дворик с деревьями, садовыми креслами и зоной барбекю. После обеда, когда римское солнце нагревает воздух и дома, жители этого дома проводят здесь сиесту. Это последний штрих в картине под названием достойная старость.
http://www.kommersant.ru/doc/2994573
