Появившиеся в ряде СМИ сообщения о возможности ввода войск на Украину в ближайшие 48 часов — следствие смыслового предела, к которому подошла российская внешняя политика. Реальность все ближе подталкивает власть к выбору из двух не слишком выгодных для нее вариантов — вторгаться на территорию Украины или позволить Киеву вернуть формальный контроль над двумя мятежными областями и тем самым похоронить на неопределенный срок «проект Новороссия».
Президент Украины Петр Порошенко, отменив все равно не соблюдавшееся обеими сторонами перемирие, несмотря на формальные уговоры лидеров России, США, Германии и Франции, фактически сорвал российские планы урегулировать ситуацию выгодным для нее образом.
Тем временем портал Znak.сom со ссылкой на источник, близкий к руководству МИД РФ, сообщил, что не исключен вариант начала миротворческой операции со стороны России на востоке Украины в ближайшие два дня. Позднее тот же ресурс разместил информацию о том, что спикер парламента Сергей Нарышкин якобы распорядился, чтобы летом депутаты не разъезжались на каникулы, а были на связи, чтобы в течение суток иметь возможность собраться на экстренное заседание. Хотя формально решение о вводе войск и начале миротворческой операции должно утверждаться не Госдумой, а Советом Федерации.
Но в случае с вводом войск в Грузию в августе 2008 года это решение верхняя палата российского парламента вообще утвердила задним числом.
Если такое решение действительно будет принято, формальности уже не имеют значения. По крайней мере, новые международные санкции против России в таком случае последуют независимо от того, будет ли Путин иметь разрешение на ввод войск или сделает это без разрешения, отозванного всего неделю назад.
Ситуация на Украине складывается все более рискованно для той тактики, которую избрала в этом конфликте Москва.
Понятно, что украинские военные могут победить «ополченцев» только в случае полного перекрытия тем возможности получать оружие и пополнение с российской территории. Россия даже может пойти на это, но только если отвлечет внимание разъяренных ура-патриотов какими-то другими, столь же «ядерными» темами. Пропагандистская война с точки зрения последствий для Москвы однозначно более безопасна, чем прямой вооруженный конфликт с Украиной с участием российской армии. И одновременно удобна: фокус внимания на Украине, население в напряжении, что происходит вокруг — не важно, а следовательно, к власти не будет никаких острых вопросов.
Обращает на себя внимание резкая активизация темы беженцев с Украины (а на самом деле как раз из двух мятежных областей). Кроме того, Следственный комитет энергично раскручивает работу по заведомо не имеющему судебных перспектив уголовному делу против украинского министра внутренних дел Арсена Авакова и губернатора Днепропетровской области Игоря Коломойского.
Именно Аваков и Коломойский призваны заменить в сознании российского большинства «киевскую хунту».
А сообщение о тотальном допросе Следственным комитетом РФ всех граждан Украины на территории России по уголовному делу против Авакова и Коломойского превращает эту тему в пропагандистский сериал. Так создается дымовая завеса, постепенно уводящая раскаленное массовое сознание обывателей в сторону от собственно украинских событий к тому, как Россия спасает беженцев от кровавого киевского режима и как всеми правовыми способами сражается с «главными палачами» украинского народа.
Беда в том, что дальнейшее сильное промедление или откровенная сдача ЛНР и ДНР способны привести к началу падения рейтинга власти и нивелирования «эффекта Крыма» в российском обществе.
С другой стороны, экономические издержки от начала войны за «Новороссию» могут оказаться для Кремля, не говоря уже о населении, еще более тяжелыми. Тогда уже никакой рейтинг не поможет.
До определенного момента России в украинском кризисе удавалось оперативно играть на опережение. Венцом этой тактики стало бескровное присоединение Крыма. Бескровного присоединения юго-востока Украины уже не получилось — для этого у идеи не нашлось достаточной поддержки среди местного населения. Более того, проигрыш такой войны Россией может привести и к потере Крыма. Тогда как быстрое сворачивание историй с ЛНР и ДНР почти наверняка привело бы к тому, что мировое сообщество негласно признало бы Крым и Севастополь российскими территориями.
В результате Россия становится заложницей своей украинской политики.
Националисты и патриоты требуют от президента максимально решительных действий — полномасштабной войны (того же, кстати, требует украинское большинство от президента Порошенко). Но ближайшее окружение Путина уже серьезно пострадало от международных санкций, а война сделает санкции разрушительными для всей экономики страны. Так что в российской власти даже по чисто прагматическим соображениям не может не быть тех, кто выступает за мир и «демобилизацию» с «украинского фронта».
Предсказать, как будут развиваться события в ближайшие дни и часы, трудно. Но то, что в реакции России на украинский кризис явно близится новая кульминация, очевидно.
