http://www.svoboda.mobi/a/25313616.html России угрожает кризис, сравнимый с дефолтом 1998 года. Рост цен продолжится, и правительство готово к худшему Еще до начала крымского кризиса российская экономика плавно, но неудержимо скатывалась к рецессии. Рост капитала начал принимать форму панического бегства. Минэкономики принялось понижать макроэкономические прогнозы. Стали снижаться реальные доходы населения. Но теперь у российских властей нет нужды объяснять, почему экономика летит ко дну
. Все просчеты и неудачи можно списать на происки внешних сил. Как отмечает глава бюро экономических расследований Максим Блант, "к началу нынешнего года перед Путиным и его командой замаячила весьма неприятная перспектива расписаться в собственной несостоятельности и начать объяснять населению, отчего жизнь с каждым днем все дороже, а стабильности все меньше". В этом отношении удивительным стало хладнокровие Путина, которого не особо испугали экономические санкции.
" Для Путина действовать в интересах страны, ее экономики и населения – задача второстепенная, вспомогательная, – поясняет Максим Блант. – Она перестает играть существенную роль, если вступает в противоречие с главной задачей – максимально долго удерживать власть, по возможности ее укрепляя. Длительная вялотекущая стагфляция, требующая структурных, институциональных и политических реформ, никак с этой базовой задачей не соотносится. Куда привлекательней выглядит шоковый сценарий – глубокий, но непродолжительный по времени обвал, сопровождающийся девальвацией и инфляционным всплеском, массовые банкротства и избавление от перегруженного долгами "балласта", быстрое достижение "дна", от которого можно оттолкнуться и начать расти. Идеальная модель – кризис 1998 года, после которого российская экономика получила заряд почти на десятилетие”.
По мнению Максима Бланта, “Путин воспользовался украинской революцией не только для реализации внутри России шокового экономического сценария, но и для укрепления собственной власти”. И ему это удалось. “Экономика в массовом сознании отошла на третий план. Курс евро перевалил за 50 рублей, фондовый рынок рухнул на четверть, продукты в магазинах подорожали на ту же четверть, а народ в ура-патриотическом угаре празднует "победу" на Красной площади, наплевав на перспективу платить за эту победу (интеграция и содержание Крыма – перманентный Сочи) до конца жизни”.
Максим Блант ответил на вопросы Радио Свобода.
– Вы предсказываете, что нынешняя ситуация приведет к катастрофе для российской экономики. Судя по данным соцопросов, рядовой обыватель, испытывающий сейчас патриотический подъем, не задумывается об опасности для своего семейного бюджета. Что ему грозит?
За каждый кусок хлеба, за каждый пакет молока, йогурт, штаны и т. д. придется платить на 15-20% дороже – Безотносительно украинской истории, этот год начался с обвала рубля по отношению к доллару и особенно к евро. Были установлены абсолютные рекорды. Это неизбежно сказывается на инфляции и будет сказываться дальше. Условно говоря, за каждый кусок хлеба, за каждый пакет молока, йогурт, штаны и т. д. придется платить на 15-20% дороже. И этот процесс продолжится. С начала года продукты питания подорожали до 25%. Это цена, которую платит каждый россиянин – от чернорабочего до президента. В прошлом году, опять вне зависимости от Крыма, начался процесс сокращения реальных доходов населения в российской экономике. Этот процесс продолжится и ускорится в этом году уже из-за ситуации на Украине, из-за международных санкций, из-за того, что инвесторы превратили отток капитала в паническое бегство. Уже на этот год прогнозируется падение ВВП. Соответственно, видимо, вырастет безработица и какие-то предприятия будут закрыты. На этой неделе первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что правительство готово к самому худшему развитию событий в российской экономике, и этот худший сценарий связан не столько с формальными санкциями, которые вводят страны Запада, сколько с отношением инвесторов. Понижение рейтингов российских банков, понижение прогноза по суверенному рейтингу России, действия инвестиционных банкиров, возможные санкции против российских госбанков – все это в совокупности может привести к серьезному финансовому кризису в России. Тот же Шувалов заявил, что в отличие от 2008-2009 годов правительство всех спасать не будет. Он сказал, что российской экономике нужно оздоровление, нужно очищение – он не сказал от чего, – очищение и модернизация. Очищение понятно – от неэффективных производств. В принципе, правительство готовится к шоковому сценарию и готовит его.
– И этот кризис был бы неизбежен и без крымской кампании?
Максим Блант – Да, безусловно. Просто проблема в том, что так бы он нарастал постепенно. Люди, по мере того как жизнь становилась бы все менее радостной и перспективной, начинали бы ворчать и обвинять во всем правительство. За образец шокового сценария можно взять 1998 год, когда обвалился рубль, дефолт. И уже на следующий год, буквально через 3-4 месяца возобновился экономический рост. Причем этого заряда было достаточно. В правительстве очень многие этот сценарий расценивают как идеальную картину. Да, мы быстро достигли дна, от которого оттолкнулись, неважно, что за это дно заплатило все население (из-за девальвации, из-за резкого скачка инфляции), но, тем не менее, после этого начался рост. Если бы не было Украины, то сценарий 1998 года не повторился. Потому что Америка растет, в Европе меньше напряженности с долговым кризисом, и проваливаться российская экономика стала бы не с такой скоростью, как сейчас. А здесь кризис форсируется. Таким образом, можно будет не только достигнуть дна достаточно быстро, но и обвинить еще во всем международные санкции, условно говоря. – Но ведь такой кризис обрушит и столь лелеемый рейтинг Путина. – Сомневаюсь. Потому что чем хуже обстоят дела, тем выше рейтинг Путина. Благодарить за это нужно пропаганду, антизападную и антиукраинскую кампанию, которая началась в России. Понятно, что во всем виноват Госдеп, а президент под своим крылом сплачивает нацию для того, чтобы противостоять внешнему врагу и пятой колонне внутри страны, национал-предателям и прочим. Они хотят нас разрушить, а мы сплотимся, вместо масла – пушки. В СССР примерно та же картина была в 30-е годы, да и не только в СССР.
– Многие предсказывали, что рубль и курсы российских акций рухнут сразу вслед за объявлением о санкциях. Но этого не случилось. Почему? –
Во-первых, они рушились до того, как были объявлены санкции. Во-вторых, инвесторы заранее готовились к более драматичному развитию событий, более жестким санкциям. Ходили разговоры вплоть до того, что могут в Федрезерве заморозить российские активы и международные резервы. Поскольку санкции пока носят характер индивидуальный, то инвесторы сделали вывод, что как бы все пока не так страшно. Кроме того, есть еще несколько факторов, которые последние недели две тормозят падение. То есть фондовый рынок рухнул и затормозился. Обычно после Нового года бывает резкий рост. Сейчас фондовый рынок потерял порядка четверти своей капитализации с прошлого года. То же самое примерно касается рубля. Здесь еще ЦБ проводит интервенции, повысил ставку рефинансирования, что в дальнейшем скажется на состоянии реального сектора российской экономики, т. е. кредиты дороже, соответственно, развиваться будет сложнее. И сейчас конец квартала, появился рублевый голод, когда предприятиям нужно платить налоги. Поэтому идет все равно неактивный сброс долларов. Нет такого, как обычно бывает в конце квартала, когда рубль довольно бодро растет. Просто процесс девальвации затормозился и инвесторы застыли в ожидании. Если будет дальнейшая эскалация, какая-то ситуация на Украине при участии российских зеленых человечков и непосредственно войск, мы увидим продолжение того, что было с начала года, т. е. рубль продолжит терять. Но я бы не переоценивал ни отскок рубля после его падения, ни вялый отскок фондового рынка. Тем более что говорить о том, что мы достигли хотя бы уровня прошлого года, пока не приходится. – Санкции сейчас, вероятно, будут расширяться.
Цены на нефть могут серьезно упасть, есть предложение США начать прямые поставки природного газа в Европу и т. д. Какие здесь сценарии вы видите?
Самый худший сценарий, соответственно, такой – возврат к жесткой административной системе с использованием бесплатной рабочей силы заключенных – Сценарий тот, которого добивается правительство. Да, шок, девальвация, закрытие ряда предприятий. Ряд частных компаний под предлогом помощи государству становятся национальными компаниями, т. е. отдают свои акции взамен на помощь. А дальше мощный кулак, который превращается в российскую экономику под ручным управлением. Все, что неэффективно и неинтересно для той компании, в отношении которой применены санкции, как-то потихоньку умирает. Если все пойдет совсем неприятно, то можно открыть борьбу против внутреннего врага. Уже предлагают реальные сроки давать за то, что не так в блогах пишешь про ситуацию в Крыму. Нужно вспомнить, что Дмитрий Анатольевич вместе с Владимиром Владимировичем давно мечтают освоить бескрайние просторы Сибири и Дальнего Востока. Без ГУЛАГа у них, видимо, никак не получается. Самый худший сценарий, соответственно, такой – возврат к жесткой административной системе с использованием бесплатной рабочей силы заключенных. Но это самый крайний сценарий, который пока не составляет больше 30%. А так – шоковый сценарий по образцу 1998 года.
– А друзьям Путина, против которых направлены санкции, могут они серьезно испортить жизнь?
– Меня на "Эхе Москвы" недавно спрашивали – а вот, если они потеряют один, другой, пятый миллиард долларов… Миллиарды – дело, во-первых, наживное, во-вторых, я думаю, при любых санкциях они смогут себе позволить все, что угодно. Здесь речь идет не столько о деньгах, сколько о сохранении власти и отчасти о личной безопасности. Сейчас Путин находится в состоянии человека, фактически узурпировавшего власть в стране и действующего не в интересах страны и ее граждан, а в интересах сохранения личной власти. И он это понимает. И люди, которые ему противостоят, это понимают. Чем больше он движется в этом направлении, тем меньше у него путей к отступлению. Поэтому потеря двадцати, десяти, пяти или одного миллиарда долларов – это не та цена, о которой можно было бы думать.
