-«Ваня, подай игрушку» - он услышал слова матери, и подбежал к нарядной ёлке. Его симпатичное лицо , угловатое тело, и походка в раскачку, часто вызывали улыбку на лице взрослых. Подбежав , он протянул елочную игрушку, но последний его шаг был неудачен, нога подвернулась, и он плашмя грохнулся на пол.
-«Ну, балбес ты неуклюжий, ничего тебе доверить нельзя, иди, умойся» - сказала мама, видя ручьи слез, внезапно хлынувшие из его глаз. Ваня, будучи мальчиком исполнительным, и послушным, поковылял в ванну.
Жизнь мужчины состоит из трех частей. 1. Он верит в Деда Мороза. 2. Он не верит в Деда Мороза. 3. Он – Дед Мороз, и Ванечка пребывал в том, блаженном возрасте, когда дети ещё верят в сказку, справедливость, и в то, что добро всегда побеждает зло. Он долго ждал этот праздник, написал записку Деду Морозу, и положил её под подушку, пребывая в уверенности, что все написанное волшебник выполнит. Он очень хотел железную дорогу, которую однажды увидел в единственном в городе детском магазине, «Детском мире», и с тез пор просто бредил этой игрой, представляя себя то машинистом сказочного поезда, то проводником, то пассажиром. Уверенность во всемогуществе Деда Мороза у него была, ведь тот выполнил все его просьбы прошлых лет, и на деле доказал свое всемогущество. Разгадка волшебства, конечно, была проста, мама утром доставала записку, и вручала Деду Морозу то, что просил Ванечка.
В комнате, быстро успокоившись, Ванечка присел на свой, любимый стульчик, в котором чувствовал себя всегда очень комфортно, и, с гордостью подумал о сегодняшнем, не совсем обычном дне. Именно сегодня родители признали его взрослым, и объявили, что разрешают ему встретить Новый Год не в постели, как он встречал праздник ранее, а за столом, вместе со всеми, так как он уже вырос. Кампания, которая традиционно собиралась на праздники у них дома, не очень нравилась Ванечке, скорее, совсем не нравилась. Его отец, Иван Алексеевич, был парторгом какого то крупного предприятия, Ванечка не знал, что такое парторг, но понимал, что это какой то начальник, и как то спросил у матери –
-«Мама, а папа главнее директора завода?».
-«В чем то главнее, в чем то нет» - как то странно ответила мать, скорее внеся сумятицу в неокрепшую голову, нежели пояснив ребенку истинное положение дел. Но в те времена, в служебной иерархии сам черт бы сломал ногу, и честная мама, сама толком не зная ответ на такой сложный вопрос, раздраженно добавила –
-«Нечего задавать дурацкие вопросы, отстань, я занята».
Сегодня, став, наконец, взрослым, Ванечка взглянул на мир другими глазами, теперь он уже никогда не будет задавать дурацкие вопросы, никогда не будет совершать детских ошибок, он будет жить в справедливом мире взрослых, а Дед Мороз, его друг, поможет изменить в этом мире то, что Ванечке не нравилось. Он никогда больше не будет просить у своего старшего друга игрушки, и прочую ерунду, а попросит, что бы взрослые были добрее к нему, меньше смеялись над его недостатками, и больше прислушивались к его словам. Ну, и конечно, меньше пили. А пили в его доме не слабо. Напиваться для начальников в то время было нормой, и пили они изобретательно, придумывая разные развлечения, игры, забавы, часто выходящие за рамки здравого смысла.
Тогда Ванечка ещё не знал, что, помимо высшего образования, неплохо иметь среднее соображение, ну, и, хотя бы начальное воспитание, что напрочь отсутствовало у руководителей того времени. Обычно он не видел развлечений взрослых, спал в это время, но однажды, когда его мучила бессонница, Ванечка выглянул в окно, и увидел в собственном дворе необычный забег. Мужчины выступали в роли всадников, их жены – лошадей, и его мама, издавая неопределенные крики, на четвереньках скакала, а папа её подгонял, стараясь принести победу их семейному тандему. Ему это не удалось, его лошадка пришла третьей, но, не особо расстроившись, все дружно смеясь, распили мировую. Откуда было знать ребенку, что секретарь райкома, мужчина властный и безжалостный, предложил этот забег, а в то время слово секретаря райкома партии было словом самой партии, и, противиться ему, значило идти против линии партии, что скверно отражалось на карьере. Жена секретаря, женщина забитая, и привыкшая к сложному характеру мужа, видевшая далеко не такие несложные издевательства, быстро заняла исходную позу, жены остальных, без особого удовольствия, но со счастливыми лицами последовали её примеру…
На утро он спросил маму –
-«Мама, а почему ты вчера изображала лошадь?». Это, наглое любопытство, вызвало волну гнева женщины, и она, отвесив приличную затрещину своему дураку – сыну, сказала –
-«Пошел вон, не твоего ума дело».
Мы ненавидим тех людей, кто видел нас слабыми, или глупыми, даже если эти люди – наши дети. Но сегодня все изменится, волшебный день, который может изменить мир, и Ванечка твердо решив побеседовать с Дедом Морозом, очень гордился собой.
С кухни долетали вкусные ароматы, в коридоре и комнатах царила предпраздничная суета, и Ванечка был рад тому, что никому нет дела до него, что от него ничего не требуют. Он открыл книжку, и стал повторять новогодний стишок, который уже выучил неделю назад, но боялся, что может сбиться, что слова могут застрять в горле, ведь слушать его будет не только папина кампания, но и сам волшебник, а от его доброты, во многом, зависит будущее Ванечки.
Наконец наступил вечер, собрались гости, человек 20, как обычно. Стол ломился от всяческих закусок и блюд, здесь была и икра, и осетрина, и крабы, не говоря уже о сухих колбасах, апельсинах. Был даже ананас, невидаль для того времени, привезенный кем то из участников застолья из заморских стран, и хранившийся для подобного праздника, немного подвявший, но, от этого не потерявший прелесть новизны. Груды продуктов были густо перемешаны напитками из разных стран, водка соседствовавшая с бренди, ликерами, шампанским, коньяками, и огромным выбором вин, не выдерживала конкуренции. Тонкие любители спиртного пробовали все подряд, перемешивая то, что в принципе мешать нельзя, но, от этого их настроение только поднималось, как, впрочем, и опьянение, которое наступало так быстро, как только возможно.
Ванечка, уже с десяток раз подбегавших к двери после каждого звонка, так и не дождался Деда Мороза. Расстроенный, он уличил момент в промежутке между тостами, и, бочком пробравшись к матери, спросил –
-«А сегодня Дед Мороз придет?»
Мать была в хорошем настроении, немного разгоряченная от выпитого, и ответила-
-«Конечно, Ванечка, Дед Мороз к маленьким приходит рано, а к тем, кто постарше он приходит ночью. Ты вырос, и он придет к тебе позже»
Ванечка был удивлен столь обстоятельным ответом, который слышал не часто, подумал, что, может быть не стоит просить Деда Мороза, что бы взрослые не пили, коль после выпитого так отвечают, и провел остаток вечера в раздумьях, надо ли просить волшебника убрать алкоголь со стола, или попросить что то более важное, ведь нельзя много просить, и надо определится с главным…
Праздник был в самом разгаре, градус веселья уже зашкаливал, шутки и тосты сыпались, как из рога изобилия, кода раздался звонок в дверь. Ванечка подбежал к двери, попытался открыть замок, но его руки, дрожащие от волнения, не моги справиться со столь сложной задачей, и к нему на помощь пришла мать. Наконец замок, издав характерный щелчок, поддался её усилиям, и на пороге они увидели Деда Мороза.
Сейчас мы привыкли, что Дед Мороз – это работа, люди платят деньги, и заказывают себе услугу. Раньше было несколько иначе, это была общественная нагрузка, вызывали человека в соответствующее место, и назначали его Дедом Морозом. Работать в праздник, да ещё в такой, не каждому по душе, да ещё и без оплаты. Но голь на выдумки хитра, и многие соглашались с удовольствием потому, что можно было выпить на дурняк. Наливали в любой квартире. И Деды Морозы, начиная с утра, днем помнили лишь половину слов, и приобретали походку Волочковой, которой та ходит по сцене. Конечно, не в смысле изящества, а в смысле ширины шага. И эти шагающие экскаваторы, с упорством, достойным лучшего применения, не выпадали из обоймы даже тогда, когда совсем теряли дар речи, то есть вечером. По стеночке, по стеночке, отправлялись в следующую квартиру, зная, что там их ждет рюмочка. Финал такого похода и увидел Ванечка.
Дед Мороз был не просто пьян, а пьян вдрызг. Шапки на нем не было, борода, обычно сидевшая на подбородке, висела на шее, и начиналась на животе. Мутный взор его никак не мог сфокусироваться на чем то одном, и искал объект, на котором можно было бы остановиться. Лишь по сучковатой палке, подобранной во дворе, и служившей скорее не посохом, а третьей ногой, удерживающей этого сказочного персонажа от падения, да красному халату, можно было определить, кто пришел. Халат был распахнут, и, из под него торчал грязный серый свитер со следами свежей блевотины. Блевотина была и на брюках, и на ботинках Деда Мороза, а запах, исходивший от гостя, легко бы свалил с ног лошадь. Ванюша сразу узнал дядю Петю из соседнего подъезда, несмотря на его экстравагантный вид.
Мы часто, своими грязными ногами шагаем по детской мечте, растаптывая её, и не замечая этого. Вот и дядя Петя сделал шаг вперед, качнулся, но уперся спиной в стену. Вся кампания зашумела, приветствуя гостя. Он был у дверей, далеко от стола, да и народ был уже в приличном подпитии, не особо замечая недееспособность Деда Мороза. Видя, что сосед уже не может говорить, мать решила помочь ему. Поставив табуретку, она усадила тело гостя, а затем громко сказала –
-«Сейчас Ванечка прочитает стишок про зиму» - и достала большую коробку из тумбочки для обуви.
Переломный возраст у детей – это крушение иллюзий, они, верящие в сказку и справедливость, однажды понимают, что сказки придуманы, а справедливости нет, и, после такого удара им трудно прийти в себя.
Ванечка онемел от шока. Во первых он понял, что Деда Мороза нет, и его обманывали. Во вторых его мечты никогда не осуществятся. Все, что он сегодня придумывал, превратилось в прах.
-«Просим, Ванечка, просим» - закричали гости, но Ванечка, с ужасом осознав, что он не помнит ни единой строчки стишка вдруг набычился, опустил голову, и тихо произнес –
-«Не буду».
Это был его первый протест, тихий, едва слышный, и не понятый окружающими. Мама с силой повернула Ванечку к гостям так, что бы Деда Мороза почти не было видно, и сказала-
-«Ванечка, давай, все ждут»
-«Не буду» - упрямо повторил Ванечка, и хор разочарования разнесся по комнате. Сидевший во главе стола Петр Ильич, секретарь районной парторганизации, вытер жирной рукой губы, и, с иронией произнес –
-«Иван, ты плохо воспитываешь сына, как ты можешь воспитывать народ?». –в комнате повисла звенящая тишина. Все знали характер Петра Ильича, злобный, мстительный, и подобные слова воспринимались, как приговор. Иван, желая доказать, что он хороший воспитатель, тут же вскочил со своего стула, и, подойдя к Ванечке, взял его за шею. Посмотрев прямо в лицо, голосом, не предвещающим ничего хорошего, он тихо сказал –
-«Давай, говори стишок».
Ванечка уже был бы рад и рассказать этот злосчастный стишок, но от шока его напрочь забыл, и, по этому, был вынужден повторить –
-«Не буду».
Это был бунт. Такого вытерпеть отец не мог, он сжал руку сильнее, боль пронизала тело Ванечки.
-«Говори, гаденыш» - процедил отец, но Ванечка уже не мог говорить, только корчился от боли.
-«Да, Иван, херовый ты воспитатель, а я ещё хотел тебя к себе вторым секретарем взять, да, видно, не судьба, не потянешь» -с ехидцей в голосе сказал Петр Ильич, и продолжил –
-«Ну, поднимем бокалы за хозяина дома, крупного работника, и великого воспитателя молодежи, Ивана Петровича!» - все конечно услышали издевательские нотки в голосе председателя, но дружно подняли бокалы, и с натянутыми улыбками принялись поздравлять Ивана Петровича. Сгорая от стыда, он принял все поздравления, все выпили, и этот маленький инцидент был исчерпан.
-«Деду Морозу налейте» -выпив, крякнул председатель.
-«Ему хватит, он до дому не дойдет» -сказала мама Ивана.
-«Нет, так нельзя, коль народ пришел, нас уважил, то и мы должны его уважить. Налейте, пусть выпьет, а домой его пусть Иван проводит, коль детей воспитывать не умеет, пусть пьяных Дед Морозов по домам разводит» -сказал, как отрезал Петр Ильич, и вся компания дружно засмеялась. Деду Морозу поднесли рюмку, которую он, как ни странно, увидел. Ну, что с ней делать, он знал даже во сне, и, опрокинув в себя жгучую жидкость, даже не поморщившись, он захотел что то сказать, наверно поблагодарить хозяев, но вышло только –
-«Ээээээээ мммм хххххх», после чего Иван Петрович взял его под руку, и сказал –
-«Пойдем, Петя, я тебя отведу».
Кое как протиснувшись, они исчезли в дверном проеме. Мама повернулась к Ванечке, и прошипела –
-«Пошел спать», и сказано это было таким тоном, который не предвещал ничего хорошего. Ванечка развернулся, и побежал в свою комнату, неуклюже перекачиваясь, чем ещё больше рассмешил пьяную публику, и последнее, что он услышал, было –
-«Таня, ты его на балет отдай, вот танцор будет» - и хохот всех присутствующих…
Ванечка ещё долго не мог прийти в себя, слезы душили его. Крушение мечты, общий смех, ненависть родителей, все это больно ранило его душу, он уже забыл о железной дороге, и подумал, какое наказание его ждет. А в том, что наказание будет, у Ванечки сомнений не было. Отец был человек не злой, когда трезвый, но справедливый. Если Ванечка нарушал какие то правила, то отец всегда его наказывал. Наказание было одно – за шкафом его комнаты висел ремень, отец говорил –
-«Ванечка, иди за инструментом воспитания».
Ванечка покорно шел, снимал ремень, давал отцу, и тот воспитывал столько, сколько считал нужным. Ванечка на это не обижался, порядок есть порядок, и, если, например, он не вынес мусор, или получил тройку, то три – четыре удара ремнем считал вполне законным наказанием. Но когда отец выпивал, то становился другим человеком, тут в ход шли кулаки, доставалось больше матери, но, иногда, под горячую руку попадался и Ванечка. Несмотря на юный возраст он понимал, что взрослые сегодня гуляют, пьют, и будут делать это всю ночь, а, значит, наказание будет завтра во второй половине дня, сегодня можно спать спокойно. Хотя такой проступок, какой он совершил, тянет ударов на десять, а после этого неделю сидеть будет больно, но куда больнее было то, что рухнули все его мечты, и он не может дружить с волшебником, и волшебников вовсе нет, раз дядя Петя играл его роль, и что все сказки – выдуманы взрослыми, а для чего – не понятно. Проведя в подобных размышлениях остаток вечера, Ванечка собрался спать, но…
За столом выпивали, закусывали, шутили, говорили одновременно, никто никого не слушал, как это бывает в больших, пьяных кампаниях до тех пор, пока часы не пробили 12. Выпив в Новом Году ещё по рюмке, все решили, как обычно, идти на улицу, что бы начать свои, только им понятные игры. Все пошли, но один человек задержался. Иван Петрович решил не затягивать с наказанием, он был зол, его унизили, растоптали, и из-за кого? Этого неуклюжего ублюдка. Злость, настоянная на водке, иногда дает необычные всходы, так произошло и в этот раз. Зайдя в комнату Ванечки, и увидев его мирно лежавшем в кровати, Иван Петрович рассвирепел –
-«Шо, сука, спишь? Бегом за инструментом».
Ванечка понял, что десятью ударами не отделается, все его тело сжалось, но не выполнить приказ отца он не мог. Пулей выскочив из кровати, он метнулся к шкафу, достал ремень, и отдал отцу, всем своим видом выражая покорность. Ему не хотелось ещё больше разозлить батю, и он застыл, в ожидании экзекуции.
-«Шо, сученок, бзишь, когда страшно?» - пьяные не выбирают выражений, а пьяные, да ещё злые – тем более.
-«Ну я тебе сейчас…» - голос отца внезапно оборвался. В его голове родилась идея…
-«Ты сегодня стал взрослым, значит, ты – мужик. А мужиков ремнем не бьют» - со смехом в голосе, сказал папа. –«А чем бьют мужиков?» успел подумать Ванечка перед тем, как получил удар кулаком в голову, отбросивший его в угол комнаты. Мир вдруг начал танцевать перед его глазами какой то дикий танец, линии потеряли свою прямую форму, и стали изгибаться, как волны во время прилива, а количество пап увеличилось.
-«Ты же мужик, вставай, драться будем» - папа в один прыжок покрыл расстояние, которое пролетел Ванечка, и стал в позу боксера.
-«Ты –Джо Фрезер, я – Моххамед Али» - и папа став в боксерскую стойку, начал отсчитывать секунды –
«Раз, два, три… Если ты не встанешь на счет десять – убью, четыре пять»
Ванечка понял, что папа не шутит, и кое как встал, держась за стену.
-«Молодец, мужик, теперь бой» - папа в боксерской стойке стал кружить вокруг Ванечки. Но опущенные руки соперника, и нежелание драться его разозлили.
-«Так, эта рука сюда, эту – вот сюда.» поставив Ванечку в позу боксера, папа объяснил ему –
-«Мы – два бойца, должны драться, ты пробуй бить меня, я буду бить тебя. Так мужчины дерутся. Ванечка видел по телевизору бокс, но драться у него никакого желания не было, и он опустил руки.
Бац – удар страшной силы бросил его маленькое тело, буквально вбив в стену. На несколько секунд сознание покинуло его, но это не являлось основанием закончить бой, отец тут же заорал –
-«Не смей косить, вставай, падла, я из тебя весь дух выбью»
Сознание медленно возвращалось к Ванечке, а вместе с ним – ужас от происходящего. Если раньше отец и дрался, то это было как то не так методично, и не так страшно. Собственное бессилие в этой ситуации, неспособность противостоять, были куда хуже, чем физическая боль. Превозмогая себя, Ванечка попытался встать, но ноги подкосились, и он рухнул на пол, окончательно разозлив отца.
«Вставай, гаденыш, я тебя научу, как Родину любить, раз, два три…» начал свой отсчет отец. Так как считал он медленно, то дал возможность Ванечке хоть немного прийти в себя, и на счете «восемь» тот был на ногах.
«Бокс» - скомандовал отец, и принял бойцовскую стойку. Ванечка, привыкший подчиняться, повторил позу отца.
-«Молодец, настоящий мужик» сказал папа, и нанес прямой удар в голову. Свет для Ванечки окончательно потух, и он мешочком рухнул на землю. С чувством выполненного долга, как победитель, папа отправился к друзьям продолжать праздник, а Ванечка, немного пролежав, пришел в себя. В голове все перемешалось, он плохо соображал, его тошнило. Кое как добравшись до ванны, он вырвал остатки праздничного ужина, затем смыл все за собой, и отправился спать. Как только он лег, мир начал дикую свистопляску, все кружилось, вертелось, не стояло на месте, но сознание защищает наш мозг от перегрузок, и Ванечка забылся в тревожном сне.
Утро было тяжелое для всех, кого мучило похмелье, кого вчерашние бои. У Ванечки был выбит зуб, и левая сторона лица была лилово- синюшного цвета. Мама, увидев это, спросила –
-«А это откуда?»
-«Упал» ответил Ванечка, и втянул голову в плечи. Со вчерашнего дня он перестал понимать действия взрослых, и не знал, как этот ответ отразится на его здоровье. Мама с подозрением посмотрела на Ванечку, конечно все поняла, но говорить с мужем, который только что опохмелился, и сидел на кухне, злой, как тысяча чертей, было ей не с руки.
-«Внимательнее надо быть, когда ходишь» сказала мама, и Ванечка понял, что с её стороны он защиты себе не найдет. Как, впрочем, и с любой, другой стороны. Он почувствовал себя одинокой песчинкой в пустыне несправедливости, мир рухнул, превратившись из сказочного в дьявольский, и эта перемена рванула его маленькое сердце, но эти перегрузки оно выдержало…
Теперь он стал взрослым.
