Процесс над Расулом Мирзаевым стал самым объективным из всех резонансных, но его результат не устроил никого. Потому что нет системы координат, в соответствии с которой можно было оценить справедливость приговора.
1. Расул Мирзаев понес наказание. Это выгодно отличает его от вице-президента «Лукойла» Анатолия Баркова (или его водителя) или, например, от Александра Иванова. В 2005 году сын тогда вице-премьера, а сегодня руководителя администрации президента Сергея Иванова, сбил насмерть 68-летнюю женщину. Согласно множеству источников, Светлана Беридзе переходила дорогу по пешеходному переходу на зеленый свет. Через полгода уголовное дело было закрыто — следствие посчитало, что Александр Иванов не нарушал правила дорожного движения и не совершал преступления. История Александра Иванова — это вообще история со счастливым концом. Как и многие другие сыновья высокопоставленных выходцев из спецслужб, он оказался на удивление талантливым финансистом. В свои 34 года он — один из самых молодых зампредов правления Внешэкономбанка. Моложе только Петр Фрадков, сын бывшего председателя правительства, а ныне директора внешней разведки Михаила Фрадкова.
2. В отличие от Ильи Фарбера Мирзаев понес наказание за реально совершенное преступление.
Преступление имело место. Обе стороны процесса согласны с тем, что Мирзаев, действительно, ударил Агафонова, а тот, действительно, упал. Это документально подтверждено записью камер видеонаблюдения.
В процессе по делу сельского учителя Ильи Фарбера (приговорен в Твери за якобы имевшее место получение взятки от главы компании, ремонтировавшей сельский клуб по заказу Фарбера, правозащитники считают дело сфабрикованным. — Forbes) использовались совсем другие доказательства. Этот процесс вообще очень странный. Илья Фарбер «вымогал» очень необычную сумму — 132 600 рублей. Бриллиант в короне процесса — это, конечно, запись, на которой прокурор насчитал «30 хрустов купюр по пять тысяч». Я даже боюсь предположить, как часто этот прокурор слышит шелест пятитысячных купюр, что способен на слух отличить их от банкнот номиналом 1 тыс. руб., 500 руб., 100 руб. или от шуршания туалетной бумаги. По идее, через пять минут после такого заявления в зал суда должны войти санитары и проводить прокурора в ближайшую психиатрическую лечебницу. Но санитары задержались, судья дослушал прокурора, согласился с его доводами и дал Илье Фарберу 8 лет колонии строгого режима за коррупцию.
Судя по сроку, который дали Фарберу, его взятка — это самый вопиющий случай коррупции в Российской Федерации за все время ведения масштабной телевизионной антикоррупционной кампании. Больше за коррупцию не давали никому.
Я очень жду суд над Евгенией Васильевой или Еленой Скрынник. Услышит ли судья звон золотых колец? Почувствует ли запах тонко выделанной кожи, из которой компания Hermes вручную изготавливает сумки «Биркин»? И по какому курсу суд конвертирует стоимость этих предметов роскоши в тюремный срок? Даст хотя бы год за комнату?
На прошлой неделе Верховный суд отменил приговор Фарберу, но не из-за идиотского вердикта, а из-за грубейших процессуальных нарушений. Тем не менее до нового рассмотрения в феврале 2013 года крупнейший коррупционер России Илья Фарбер будет оставаться в заключении.
3. В России недавно был еще один похожий на историю Мирзаева резонансный процесс. Там также правонарушение имело место, было заснято на камеру и закончилось двумя годами ограничения свободы. Но есть маленькое отличие — Pussy Riot судили по уголовному праву за административное правонарушение. Мирзаева — по уголовному за уголовное, и с этой точки зрения процесс опять же объективен.
4. Если следствие посчитало, что боксер Виталий Панкратов, прыгавший на голове рабочего Александра Филиппова, не собирался убивать свою жертву, то Мирзаев, нанесший один не самый сильный удар, точно не планировал лишать жизни Агафонова. Виталию Панкратову собираются дать два года условно. Если отталкиваться от этого вероятного приговора, как от «бенчмарка», Мирзаев не заслужил даже пары месяцев в СИЗО. Иван Агафонов как минимум заигрывал с девушкой Мирзаева. Александр Филиппов пытался пресечь кражу Панкратовым рыбы из магазина. Мирзаев нанес один удар, развернулся и ушел. Панкратов избивал жертву, в том числе ногами вбивал самую уязвимую часть головы — затылок Филиппова в пол.
Почему Виталий Панкратов вызывает у публики намного меньше возмущения, чем Мирзаев? Потому что Мирзаев — дагестанец, а как гласит русская народная пословица: «Там, где даги, там напряги».
Напряженность выливается в то, что многие требуют засадить Мирзаева на 20 лет. И по сравнению с приговором Pussy Riot это выглядит логично. Но Pussy Riot судили по Лаодикийскому собору четвертого века, а Расула Мирзаева по пусть несовершенному, но все-таки действующему российскому законодательству, в соответствии с которым он понес реальное наказание и сидел в СИЗО, а не в правлении Внешэкономбанка.
К законодательству много претензий. Например, преступления против личности наказываются менее жестко, чем против государственного имущества. Но основная проблема в том, что даже эти плохие законы не соблюдаются (кроме, как это ни странно, пожалуй что, дела Мирзаева).
Тезис о плохой работе правоохранительной системы стал банальностью, но за ней прячется один важный аспект, который мало кто замечает… Простой анализ пяти (10, 20) случайных уголовных дел показывает, что между преступлением и тяжестью наказания нет никакой связи. То есть нет того самого права, которое охраняет правоохранительная система. Следовательно, нет и самой правоохранительной системы.
Отсутствие правоохранительной системы говорит об одной простой вещи: в России нет государства. То, что выдает себя за государство, таковым не является. Понять это мешает потребительское отношение к нему, ощущение, что государство «нам должно» — и много: образование, здравоохранение, дороги, воду в кране, тепло в домах. Но на самом деле образование, медицина и даже дороги — это услуги, которые можно покупать на рынке.
Базовая функция государства — организация легитимного насилия внутри страны и за ее пределами. Насилия, основанного на праве, то есть на единых правилах для всех независимо от пола, национальности, вероисповедания, доходов, общественного положения и родственных связей. Если проще: государство в базовой комплектации, без опций — это полиция, армия и суды. И пока оно не может наладить нормальную работу полиции и судов, ему не стоит соваться в образование или здравоохранение и собирать на эти нужды налоги.
К сожалению, российское государство — это попытка навесить огромный пятидесятистраничный список опций на автомобиль, двигатель которого не работает, а при попытке запуска постоянно грозит взорваться и убить водителя. Такой механизм пользователь старается обходить за километр.
Еще хуже то, что за этот плохо работающий аппарат с помощью различных прямых и косвенных налогов с граждан пытаются взыскать до 80% доходов. И аргументируют такую сумму количеством опций. Но это очень плохая сделка, потому что за товар, не выполняющий свои базовые функции, глупо отдавать хоть какие-то деньги.
Невыполнение государством базовой правоохранительной функции — это и есть основная проблема нашей страны. Она влечет за собой все остальные: от плохого инвестиционного климата (Михаил Ходорковский сидит, потому что аппарат действовал не по закону, а по указке. Сергей Магнитский и вовсе пал жертвой этого самого аппарата насилия) до низкой туристической привлекательности.
И эта та проблема, с которой надо бороться в первую очередь. Проще говоря, по-настоящему имеет смысл выходить на улицу не за общие призывы «Путин, уходи», а за то, чтобы противостоять беспределу правоохранительной системы. Ситуация начнет выправляться, когда каждый будет знать, что в случае незаконного преследования со стороны государства десятки тысяч человек выйдут на улицы отстаивать его права.
