Фотография: Courtesy Ralph Inc. Agency
В итальянском городе Реджо-Эмилия, в музее Collezione Maramotti, открылась персональная выставка лауреата молодежной премии Кандинского художника Евгения Антуфьева, чья карьера так быстро развилась за последние несколько лет.
Художники из России редко и со скрипом попадают на международную арт-сцену. Причин тому несколько, и одна из немаловажных – отсутствие оригинальных идей, которые воспринимались бы интернациональной публикой. Мировым опытом наши авторы неплохо овладели за последние годы, но сами по себе повторы чужих достижений не котируются. А если напирать на национальную специфику, на тонкости российских реалий, то велика вероятность оказаться непонятым за пределами страны – что обычно и происходит.
Однако прорывы случаются – в тех случаях, когда национальное сопрягается с глобальным неким особым образом. Такого рода рецепты пробует вырабатывать для себя молодой художник Евгений Антуфьев, чья карьера стремительно развилась всего за пять лет. В 2008 году он перебрался в Москву из родной Тувы, начал учиться в Институте проблем современного искусства, принял участие в выставочной программе «Старт» на «Винзаводе» – и с проектом под названием «Объекты защиты» вскоре выиграл молодежную номинацию премии Кандинского. Карьерный подъем продолжается и поныне. Сегодняшний его этап ознаменован персональной выставкой в музее Collezione Maramotti в итальянском городе Реджо-Эмилия. Причем это не просто гастрольный показ, а результат восьмимесячной работы Антуфьева в тамошней резиденции; подобная практика подразумевает тесные, доверительные отношения между художником и музеем.
Выставка с причудливым названием «Двенадцать, дерево, дельфин, нож, чаша, маска, кристалл, кости и мрамор – слияние. Исследование материалов» представляет собой череду объектов, постепенно складывающихся в одну большую инсталляцию.
Здесь можно обнаружить и мотивы личного шаманизма, с которых Антуфьев начинал свою деятельность на поприще искусства, и чуть более позднюю тему соединения архетипического с масс-культурным. Но в целом этот проект выглядит шагом вперед и в сторону по сравнению с предыдущими работами художника. Лейтмотивом становится эдакая постконцептуальная алхимия, когда трансмутации материалов и форм важнее очевидных смыслов. Недаром структурное деление экспозиции носит почти абсурдный для зрителя характер:
залы поочередно маркированы теми словами, которые фигурируют в заголовке выставки.
Однако автор настаивает, что логика тут все же присутствует – это логика человека, увлеченного тайными связями между материальностью и ощущениями, ею рождаемыми.
Парафразы на тему амулетов, оберегов, обрядовых масок и прочих примет тувинского шаманизма выглядят неотъемлемой частью проекта, но вряд ли главной его составляющей – тут скорее можно говорить о дани интересу западной аудитории к экзотической для нее культуре. Судя по всему, самого художника сейчас больше занимают категории «мягкого/твердого», «натурального/искусственного», «дорогого/дешевого» и т. п. То есть шаманские аллюзии – всего лишь катализатор для более широкого спектра «алхимических» реакций. Временами выставка напоминает о детской игре «что из чего сделано»:
деревянные тотемы выкрашены под гипс, настоящий каррарский мрамор соседствует с пластиковыми панелями «под мрамор», природные кристаллы конкурируют с дешевыми стразами. Привезенный из тувинского Кызыла кусок цемента подается в витрине как неимоверная драгоценность, а мраморная пыль играет роль песка в самопальной мандале.
Наконец, изогнутый нож с костяной ручкой, хоть и впрямь железный, но выплавлен не из земного металла, а из фрагментов метеорита (итальянцы живо интересовались этим артефактом, поскольку его демонстрация удачно совпала с новостями об астероидной бомбардировке Урала).
Словом, Евгений Антуфьев в своем новом проекте культивирует странные стыки и парадоксальные ряды предметов, давая понять: не все, что можно потрогать, является банальностью, и не всякая банальность проста. Прядь бабушкиных волос в стеклянной коробочке, гирлянда из костей дельфина, змеиная кожа, засохший кусок зефира, искусственно выращенные кристаллы и даже дурацкая наклейка с динозавром – любой из этих объектов достоин не просто пристального внимания, но и медитации. Европейской публике такая постановка вопроса вполне близка. Разумеется, метод Антуфьева не универсален, более того – он очень субъективен и вряд ли подойдет другим претендентам на международный успех. Но этот метод срабатывает. http://www.gazeta.ru/culture/2013/02/19/a_...
