То, к чему мы с детства привыкли, считается нами очевидным и заведенным едва ли не от сотворения мира. Новогодний праздник, украшенная елочка, оранжевые мандарины. Обязательный салат «Оливье» на столе, и такая же обязательная «Ирония судьбы» по телевизору... Кажется, так было всегда.
Между тем ортодоксальное христианство с самого начала очень неодобрительно относилось к поклонению деревьям. Совершенно справедливо этот обычай считался языческим. Но – слаб человек, хочется ему праздника по любому поводу! Поэтому обычай праздновать зимний солнцеворот, наряжая лесное дерево, потихоньку скрестился с празднованием Рождества. А сосна или ель, к которой сначала шли в лес и наряжали, а после рубили на чурбаки, каковые сжигали в очаге в течение нескольких дней, стала у народов Европы Рождественским деревом. И уже во времена Мартина Лютера (1483–1546) многим немцам казалось, что Спаситель родился в далеком Вифлееме под сенью зеленой душистой хвои.
В России новогодняя елка была введена Петром I. Как и само празднование Нового года 1-го января. Одобрения православной церкви это начинание царя не вызвало. Посему елка считалась забавой немецкой и в русских домах вплоть до середины 19-го века не ставилась. Зато потом – как прорвало. Инициатива опять пришла сверху – императорская фамилия праздновала православное Рождество на лютеранский, некоторым образом, манер. Что не удивительно, учитывая немецкое происхождение императриц. И уже в 1870-х годах елочка в России стала воистину народным атрибутом праздника Рождества. Заметим в скобках, городским атрибутом.
В деревне елку не наряжали, и даже в барских усадьбах это стало традицией едва ли не в начале 20-го века. Так что ни Татьяна Ларина, ни Наташа Ростова и не бежали наутро после Рождества искать под елочкой подарки от Деда Мороза. Елки-то не было! Да и Дед Мороз со Снегурочкой и с песенкой про то, как в лесу родилась елочка, были придуманы русскими литераторами довольно поздно. А объединены в одну праздничную команду и того позже. Так что то, что мы считаем едва ли не древнерусской традицией, является типичным новоделом, хотя, конечно, с довольно глубокими языческими корнями. Как, оказывается, все запутано в таком по-детски легкомысленном и радостном ритуале!
Советская власть, как положено, все еще более запутала. После введения в России европейского летосчисления наступление нового года стало происходить не через неделю после православных Рождественских праздников, а за неделю до них. Впрочем, само наступление нового календарного года никто и не праздновал. Праздновали Рождество, которое до 1929 года было все же нерабочим днем, но теперь совпадало с католическим рождественским праздником. Потом была введена непрерывная рабочая неделя и днями отдыха, как говорилось в «Золотом теленке», «стали какие-то фиолетовые пятые числа». Тут уж ни до Рождества, ни до Нового года!
Впрочем, как уже было сказано выше, слаб человек и желает праздника. На исходе 1935 года в газете «Правда» появилась небольшая заметка за подписью видного партийного деятеля П.П. Постышева, в которой предлагалось возобновить празднование Нового года как детского праздника. С установкой елки. Нашей, советской елки. Не с шестиконечной, вифлеемской, звездой на макушке, а со звездой большевистской, пятиконечной, красной! Что характерно, всего через четыре дня во многих дворцах пионеров и в школах елки поставили. И продолжали ставить даже после того, как Павел Петрович Постышев в 1939 году оказался врагом народа и был расстрелян. Таким образом, Новый год причислили к советским праздникам, а 1 января сделали нерабочим днем.
То, что Новый год оставался все же праздником как бы детским, избавило его от идеологической нагрузки. Никаких демонстраций и торжественных заседаний! Заседай себе за накрытым столом, с детьми, с друзьями и с любимыми! Потому странный, с любой точки зрения, обычай отмечать наступление очередного календарного года понравился всем: и детям, и взрослым, и начальству, и подчиненным. Понравился и очень быстро прижился, обрастая своими традициями и приметами. Что характерно, традициями, идущими снизу, а не насаждаемыми сверху. Попытки же ввести в новогоднее празднество чуть больше идеологии, чем ритуальное поминание трудовых побед года уходящего, неизменно терпели фиаско.
Многие из тех, кто смотрят под Новый год по телевизору комедию «Карнавальная ночь», уже не понимают главную «фишку» фильма. Герой Игоря Ильинского смешон именно своей попыткой ввести новогодний карнавал в жесткие рамки официозных советских празднеств. Характерно, что присутствующий здесь же более высокий начальник стараний своего подчиненного не оценивает и не одобряет.
Даже в постсоветской России празднование Нового года остается наименее «зарегулированным» праздником как со стороны государства, так и со стороны церкви. Ритуалы просты и вполне осмысленны. Повод для веселья имеется. И самое главное, веселиться категорически разрешено. Скорее всего, именно за это продолжают любить новогодний праздник и новогоднюю елочку.
Источник: http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-58911/
© Shkolazhizni.ru
