Pимляне блистательно играют роли самих себя
Не зря знаменитый кинорежиссер и римский аристократ Роберто Росселини назвал свой город открытым. Из века в век сюда прибывали бесчисленные толпы паломников. Позже, примерно с XVIII века шедевры архитектуры и музейные собрания, накопленные за тысячелетия, начали притягивать сюда туристов. В нынешнем Риме практически не осталось мест, не захваченных иноземными любителями зрелищ. Но несмотря на это нашествие, конца которому не предвидится, римляне сумели сохранить свою индивидуальность – ценой относительной культурной изоляции. Жизнь на старинных улочках Вечного города, прячущихся за фасадами знаменитых на весь мир зданий, течет неспешно. Ее распорядок неизменен, как ритуал. Такой Рим я открыл двадцать лет назад, и он покорил меня.
Несмотря на тотальную реставрацию этот Рим нисколько не меняется. Здесь по-прежнему ведут патриархальный образ жизни, развешивают белье на веревках, прикрепленных к коринфским капителям, и бурно обсуждают события текущего дня.
Римляне очень дорожат своим образом жизни. Одна за другой уходили в прошлое эпохи, сменялись императоры, тираны, римские папы, премьер-министры... Простые люди научились выживать, полагаясь лишь на семью, соседей или тех, с кем работают бок о бок. Левые заработки, кумовство и солидарность «своих» – вот на чем во все времена держался мир обывателей Вечного города.
С фильма Роберто Росселини «Рим – открытый город» началась эпоха неореализма в кинематографе. Отгремела вторая мировая война, и режиссеры покинули пыльные павильоны киностудий – в поисках лиц и силуэтов для своих фильмов они вышли на улицы. Неореализм покорил весь мир, и в 1950–1960-х годах в «Голливуд-на-Тибре» наперегонки устремились кинозвезды и продюсеры со всего мира. Реальный город заменил им искусственные декорации. А его жители нередко заменяли профессиональных актеров. Целые поколения римлян кормились тем, что подрабатывали статистами. И сейчас съемки на той или иной римской улице непременно проходят с участием ее жителей.
У этих актеров, чьи имена не появятся в титрах, продумано все до мелочей. В каждом квартале имеется свой capo gruppo – выборный представитель от желающих сниматься в кино. Только через него нанимают статистов, через него же оплачивается труд участников массовки.
Район Трастевере – одна из самых популярных съемочных площадок в городе. В одно прекрасное утро я вижу, как киношники вываливают оборудование прямо у дверей моей гостиницы. С этого часа я то и дело натыкаюсь на представителей съемочной группы, разбухающей просто на глазах! Любой местный ротозей готов продемонстрировать итальянский темперамент и запечатлеть свою физиономию на кинопленке.
Неподалеку, за церковью Санта-Мария-ин-Трастевере приютилось кафе «У Марчеллино» – прекрасное место для того, чтобы ощутить ритм повседневной жизни Рима. На тесной террасе изо дня в день разворачиваются мизансцены вечной комедии. Представление начинается с самого утра, когда по дороге с рынка рой римских кумушек приземляется отдохнуть за столиками кафе. Они громогласно окликают знакомых, заламывают руки в трагических монологах о повышении цен и с пристрастием изучают покупки в корзинках и сумках своих подруг.
Следующий кадр – табачная лавка Терезы и Джорджины на Виа-дель-Моро. Как часто бывает в Риме, вывеска совсем не отвечает реальному положению вещей. Табак здесь, конечно, имеется, на любой вкус. Но лавка, которую держат сестрички преклонного возраста, – это еще и почтовое отделение, куда приходят письма до востребования, и пункт первой медицинской помощи. В случае чего вам не только продадут необходимые лекарства, но и сделают укол и даже наложат шину на сломанную руку. Кроме того вы можете поучаствовать в очередном розыгрыше тиража лотереи.
Это одно из любимых развлечений римлян. В день розыгрыша в лавку стекаются ловцы удачи из самых отдаленных кварталов. По слухам, у Терезы и Джорджины легкая рука: счастливцы много раз срывали куш. Под прилавком всегда наготове нашатырь и валерьянка. У темпераментных игроков часто сдают нервы.
Все услуги – от почтовых до медицинских – хозяйки заведения оказывают бесплатно. «Наши добрые самаритянки» – так называют жители квартала Терезу и Джорджину за их постоянную готовность помочь ближнему
Африканца Амади, поселившегося на Виа-дель-Моро, соседи долгое время не жаловали. Что поделать, к чужакам в Риме относятся подозрительно. Но когда у него родился сын, сестры преподнесли ему чемодан со всевозможной детской одежкой, расшитой вручную. «До того они едва кивали мне при встрече, – рассказывает Амади. – И вдруг такой подарок! Они сказали, что это от всех соседей...» Так повелось в Риме с давних пор. Когда в квартале рождается ребенок, приданое собирают всем миром.
Еще один островок, на котором черпали вдохновение режиссеры-неореалисты, находится на противоположном берегу Тибра. Обитатели тесных улочек вокруг знаменитой площади Кампо-деи-Фиори живут, так сказать, под сенью великих античных руин – Пантеона, Форума и Колизея.
Над Кампо-деи-Фиори всегда витает аромат свежей выпечки. В этом районе булочные на каждом шагу. Хозяйка одной утверждает, что в ее квартире на втором этаже старинного дома когда-то родилась дочь нечестивого папы римского Александра VI – знаменитого тирана и злодея из династии Борджиа. Маленькой Лукреции история уготовила и хорошее и плохое: участь любовницы собственного отца и братьев, а еще богатство, власть и любовь всего Рима.
Хозяйка булочной не отпустит вас до тех пор, пока не расскажет длинную и запутанную историю нелегкой жизни Лукреции Борджиа. Свой рассказ она перемежает громкими всхлипываниями и восклицаниями: «Вы только подумайте! Несчастное дитя родилось прямо у меня в доме!» Правда это или нет, неизвестно. Но то, что здесь выпекают горы вкуснейших булочек, которых хватило бы, чтобы накормить целую армию, – факт неоспоримый!
Место встречи жителей Рима – кофейни, винерии и бары. Многие расположены под открытым небом. То ли потому, что в Риме большинство дней в году светит солнце, то ли потому, что римляне любят глазеть по сторонам и обсуждать все, что происходит вокруг.
Квартал Сан-Лоренцо, населенный по большей части студентами университета Ла Сапиенца, буквально напичкан недорогими забегаловками-тратториями. Уверяют, что здесь выпекают лучшую пиццу во всем Риме!
Под вечер оголодавшие мученики науки и просто старожилы Сан-Лоренцо вместе с женами, которым надоело стоять у плиты, стекаются на улицу Эки. У входа в популярное заведение «Формула Уно» шум стоит ужасающий. Взмыленные официанты бегают весь вечер и все равно еле успевают подносить пиццу, жареную треску и истекающие маслом кабачки с анчоусами...
Стены заведения украшены здоровенными рогами – каждый длиною в метр. Это не охотничий трофей, а предмет первой необходимости: рога оберегают хозяев и посетителей от сглаза. Подобные амулеты я замечал в Риме повсюду – в лавках, мастерских, в домах и даже в машинах.
Конечно, римлянам далеко до жителей Неаполя. Южан кидает в дрожь при виде черной кошки, даже если она не собирается переходить им дорогу. Но и в Риме редко кто обходится без амулетов. На всякий случай лучше держать под рукой парочку рожек. В ходу также освященные ветви лавра, четки и портреты святых.
В тридцати километрах от города находится знаменитый пригород Тиволи. Луга, на которых пасутся стада овец, и нежная зелень оливковых рощ у подножия Апеннинских гор во II веке покорили императора Адриана. Он решил сделать тихий Тиволи своей загородной резиденцией. Там, отрешась от превратностей имперской политики и суеты великого города, под неумолчное журчание фонтанов Адриан мечтал посвятить свои дни размышлениям о вечном и беседам с философами.
И сейчас на вилле Адриана ищут покоя и уединения люди, прибывшие из разных стран. А местные крестьяне, напоминающие персонажей из фильмов Пазоллини или Этторе Скола, копаются в своих огородах, пасут овец и собирают оливки.
Джулио – седой грузный человек в кепке и потертом жилете – унаследовал от предков часть прилегающих к вилле Адриана оливковых рощ. «Лет тридцать назад дела шли хорошо. Мы собирали оливки, выжимали масло, и это приносило неплохие деньги, – рассказывает Джулио. – Теперь наше масло никому не нужно. Но не могу же я бросить дело, которому посвятили себя несколько поколений моей семьи!»
Собирать урожай Джулиано помогают несколько стариков. Ему нечем им заплатить, и он выдает работникам бутылки масла. Но старики согласны работать и бесплатно. Опустившись на колени, они собирают опавшие плоды и бережно укладывают в корзину. Точно так же, наверное, собирали оливки в Древнем Риме.
И снова шум вечного города. Старьевщик Гаэтано объезжает Рим на трехколесном грузовичке с мотором, позаимствованным у мотороллера «Веспа». Собрав всякую всячину, он выставляет товар на площади, где некогда сожгли Джордано Бруно. Теперь на Кампо-деи-Фиори оживленный рынок.
Этот шестидисятилетний атлет – вылитый Дзампано – персонаж «Дороги» Феллини, хозяин маленького бродячего цирка. Только постаревший и без своей верной спутницы Джельсомины. Появление Гаэтано на улицах города сопровождается звуками включенного на полную громкость радио и треском мотора. Затем следует неизменная реплика: «Приветствую вас, граждане Вечного города, шлюхины дети!»
По народной легенде, Ромул и Рем родились от весталки, согрешившей с богом Марсом. В наказание боги превратили грешницу в волчицу, и едва ли не с тех баснословных пор именно так в Риме именуют женщин легкого поведения. Понятно теперь, какие ассоциации вызывает у горожан образ хищницы, чьи сосцы вскормили основателей Рима? Может быть, поэтому в Вечном городе ко всему и относятся с юмором.
