Говорить об австрийцах как о современной нации можно лишь в последние 40–45 лет. С момента распада габсбургской империи к тому времени прошло уже почти полвека.
Тучны были нивы великого центральноевропейского государства Габсбургов. Крестьянский календарь на 1937 год. Вена.
Австрийцы, точнее, австрийские немцы являлись одной из доминирующих этнических групп в обширном центральноевропейском государстве Габсбургов (оно фактически возникло в 1526-м с присоединением Чехии и Венгрии, других территорий и просуществовало до 1918 года, причем с 1804-го – как Австрийская империя, а с 1867-го – как Австро-Венгрия). Однако XIX век, отмеченный подъемом национальных движений других народов страны, принес австрийским немцам ощущение опасности. В итоге – усиление пангерманских настроений и отказ части немцев от австрийской, вернее, «прогабсбургской» идентичности в пользу идентичности великогерманской. В конце концов среди большинства австрийских немцев восторжествовала лоялистская тенденция, заставившая их сплотиться вокруг монархии. Характерно, что за сохранение Австро-Венгрии выступали в тот период и австрийские социал-демократы, поскольку считали свое многонациональное государство отличным «полигоном» для реализации в будущем интернационалистских социалистических идей.
Во время Первой мировой войны Австро-Венгрия – изначально более слабый партнер в связке с Германией – становилась все более зависимой от союзника. Это обстоятельство, равно как и постепенное распространение проантантовских настроений среди некоторых славянских народов империи, привело к новому усилению немцев и венгров, которые попытались окончательно взять на себя роль «столпов монархии». В документе «Пожелания немцев Австрии относительно нового государственного устройства по окончании войны» (так называемая «Пасхальная декларация» 1916 года), представители всех основных немецких политических партий империи, кроме социал-демократов, высказались за создание Западной Австрии – административной единицы в рамках габсбургской державы.
В ее состав предлагалось включить альпийские провинции (т. е. территорию нынешней Австрии), Богемию и Моравию (разделив их на чисто немецкие и смешанные чешско-немецкие округа), а также Крайну и Горицу – провинции, населенные почти исключительно словенцами. Единым государственным языком планировалось сделать немецкий. Возможно, победи Центральные державы в Первой мировой войне – и эти планы осуществились бы. Однако случилось иначе, и распад империи Габсбургов поставил австрийских немцев перед необходимостью решать вопрос о своей идентичности в кардинально изменившихся условиях.
Австрийские немцы не являлись имперской нацией в классическом смысле слова. Идеология габсбургского государства основывалась на династическом и историческом принципах и отрицала национализм, в том числе и немецкий. Поэтому лояльность большинства австрийских немцев Габсбургской династии не позволяла им стать пангерманцами. Военно-политический союз, заключенный Германией Бисмарка и Австро-Венгрией в 1879 году и продержавшийся вплоть до последнего дня обеих монархий, представлял собой не более чем «брак по расчету». Но осенью 1918-го династические ограничения исчезли, и немудрено, что новое государство, возникшее на населенных немцами землях рухнувшей монархии, изначально получило название республики Немецкая Австрия.
На вопрос, не пора ли наконец являться немцами не только в культурно-языковом, но и в государственном плане, большинство австрийцев отвечали утвердительно. О стремлении Немецкой Австрии присоединиться к Германии было официально заявлено участникам Парижской мирной конференции, вырабатывавшей в 1919–1920 годах условия мира. Кроме того, к самой Немецкой Австрии стремились присоединиться немцы, населявшие приграничные районы Богемии и Моравии. Однако уже в начале 1919-го власти новорожденной Чехословакии силой подавили выступления немецкого населения Судет, посеяв тем самым зерна конфликта, который 20 лет спустя привел к краху самЧй Чехословацкой республики.
Державы-победительницы рассудили, что слияние Немецкой Австрии с Германией явилось бы нелогичным и неприемлемым «подарком» побежденным немцам. В результате произошло нечто уникальное: Австрии (слово «Немецкая» из официального названия страны пришлось удалить по настоянию той же Антанты) была фактически навязана независимость, а неприсоединение страны к Германии стало одним из условий Сен-Жерменского мирного договора, заключенного Веной с ее бывшими противниками в сентябре 1919-го.
В 1920–1930-е годы австрийцы пережили несколько наложившихся друг на друга глубоких кризисов – политический, экономический и морально-психологический. Выхода из тяжелой ситуации страна искала, опираясь на идею StКndestaat – корпоративного государства, вооруженного консервативно-католической коллективистской идеологией. Данный проект попытался реализовать канцлер Энгельберт Дольфус – с 1932-го фактический диктатор Австрии. Как пишет Стэнли Пейн, авторитетный исследователь феномена фашизма и авторитаризма в межвоенной Европе, Дольфус «отказался от стремления к слиянию с Германией – во всяком случае, пока там находится у власти Гитлер, – и попытался найти некую позитивную австрийскую идентичность. Он постоянно подчеркивал приверженность католическим западным ценностям, отличавшим Австрию от “расистской языческой Германии нацистов”». Режим Дольфуса воевал одновременно на двух политических фронтах – против социал-демократов (успешно) и австрийских нацистов (в конечном итоге неудачно). При этом последние, по сути, представляли собой очередную «реинкарнацию» великогерманского пути для Австрии.
Дольфус был убит в 1934 году при попытке нацистского путча, а в марте 1938-го Австрия, приняв ультиматум, предъявленный Берлином, превратилась в Ostmark – юго-восточную провинцию Германского рейха. Восторженные толпы, встречавшие нацистского фюрера на улицах Вены, свидетельствовали о том, что попытка Австрии найти собственную идентичность не удалась: большинство жителей потерявшей себя страны предпочли стать «просто» немцами.
Во время Второй мировой войны Австрия оставалась в целом лояльной провинцией Третьего рейха. Ее судьбу решили державы антигитлеровской коалиции, признавшие Австрию «первой свободной страной, ставшей жертвой гитлеровской агрессии» (Московская декларация от 1 ноября 1943 года). Это произошло прежде всего по настоянию США, на чью позицию, в свою очередь, повлияла австрийская эмиграция, в том числе эрцгерцог Отто – сын последнего императора, имевший контакты с высокопоставленными представителями администрации Франклина Делано Рузвельта. Статус «первой страны, пострадавшей от гитлеровской агрессии» стал подарком судьбы для всех сторонников независимости Австрии – от монархистов до социалистов. Зато и денацификация (устранение последствий фашистского режима в государственной, общественно-политической и экономической жизни. – Ред.) в Австрии проводилась куда менее жестко и последовательно, чем в Германии.
Вена, 1 мая 1933 года. Подготовка к демонстрации трудящихся.
Правда, в Московской декларации отмечалось, что Австрия «не может избежать ответственности за участие в войне на стороне гитлеровской Германии». Практическим воплощением этого похода стала 10-летняя (1945–1955) оккупация страны войсками четырех союзных держав. Тем не менее сам факт того, что оккупация Австрии рассматривалась отдельно от оккупации Германии, а также функционирование австрийского правительства и местных органов власти способствовали формированию новой национальной идентичности, уже не связанной непосредственно ни с имперской традицией, ни с неудачной межвоенной «Первой республикой». Мощный импульс этому процессу придал принятый парламентом Австрии Закон о постоянном нейтралитете (1955).
Какие черты характерны для ее самосознания?
Во-первых, это подчеркнутая «европейскость» австрийцев, чувство принадлежности к Западу, еще более укрепившееся после вступления страны в 1995 году в Европейский союз. В то же время многолетний нейтральный статус Австрии вызвал в ее гражданах ощущение «самости» и определенной дистанцированности от наднациональных институтов, как европейских, так и евроатлантических.
Во-вторых, опыт утраты и восстановления независимости породил у австрийцев некоторое недоверие и отчужденность по отношению к Германии. Сегодня эти чувства переносятся на многое из того, что исходит из Берлина как политического центра.
В-третьих, в политическом плане современная австрийская идентичность, несомненно, республиканская. Австрия рассталась с имперско-монархической традицией, не исключив ее из общественного сознания или загнав «в подполье» национальной души, а осознав как неотъемлемую, но невозвратимую часть истории страны. Этот процесс был нелегким и болезненным. Сразу после Второй мировой войны австрийское правительство восстановило действие закона № 209 от 1919 года, который запрещал пребывание в стране членов династии Габсбургов, не принесших присягу на верность республике. Бывший наследник престола (Отто отказался от прав на трон и с 1961-го именуется просто доктор Отто фон Габсбург) только в 1966 году получил разрешение посетить Австрию. В 1982-м закон № 209 был отменен. В 1970–1980-е годы австрийское общество постепенно закрыло для себя габсбургский вопрос, приняв республику как единственно приемлемую в нынешних исторических условиях форму своего национально-государственного бытия.
В-четвертых, вместе с отказом от имперско-монархической традиции произошла и определенная провинциализация австрийского самосознания. Перестав быть одним из ведущих народов великой державы с многовековой традицией, австрийцы стали не более чем одной из небольших наций Центральной Европы. Социально-психологический облик Австрии, лишенный космополитичности, которую придавала ему многонациональная империя, теперь определялся главным образом альпийскими крестьянами и жителями городов, ставших после 1918-го куда более однородными в этнокультурном отношении. Националистические и ксенофобские настроения, во многом характерные для этой среды, дали о себе знать не только в межвоенный период и после аншлюса, вслед за которым многие австрийцы запятнали себя участием в преследовании евреев, но и позднее – в 1990-е, когда на австрийском политическом небосклоне взошла звезда правого популиста Йорга Хайдера.
Наиболее характерное проявление такой провинциальности – это весьма сдержанное отношение австрийского общества к расширению Евросоюза за счет стран Центральной и Восточной Европы, многие из которых (Венгрия, Чехия, Словакия) некогда входили в состав государства Габсбургов. Популярные среди венской политической элиты в начале 1990-х годов разговоры о возможности стать центром интеграции стран Придунайского региона (для чего предлагалось восстановить в какой-то мере габсбургскую традицию) не нашли практического воплощения. Более того, в 1999-м Австрия на несколько месяцев и вовсе очутилась в положении европейского изгоя: ЕС ввел против нее политические санкции в ответ на включение при формировании правительства страны в состав правящей коалиции праворадикальной Австрийской партии свободы Хайдера. (Впрочем, особого успеха эта мера не имела и вскоре была отринута.)
Однако в австрийской душе все еще жива ностальгия по более широкой центральноевропейской габсбургской традиции. Например, у большинства жителей Австрии чехи не пользуются особой симпатией, а вот по отношению к венграм ничего подобного не наблюдается. В данном случае мы, похоже, имеем дело с эхом эпохи Габсбургов: в то время как чехи и другие славянские народы находились по другую сторону баррикад, венгры доминировали в восточной части дуалистической монархии так же, как австрийские немцы пытались доминировать на западе. Еще один, совсем недавний пример «габсбургской ностальгии» в политике Австрии – требование Вены начать переговоры с Турцией о вступлении последней в Европейский союз одновременно с переговорами о вступлении Хорватии. Ведь именно хорваты некогда являлись надежной опорой монархии и династии Габсбургов на Балканах...
Итак, австрийская нация обрела самоё себя уже на руинах двух империй – Австро-Венгрии и впоследствии нацистского рейха. Так что, несмотря на определенные внутренние противоречия, современная австрийская идентичность имеет явный постимперский характер.
П.С. статья не моя,но по моему довольно таки правильно отражает действительность.Ну а по поводу векового прусско-австрийского соперничества в интернете материалов много.
