http://www.ice-nut.ru/italy/italy060.htm
Вот уже несколько лет подряд в начале декабря в дорогих мебельных салонах, среди прочих элементов декора жилых и нежилых помещений, претендующих на роскошность и безупречный вкус, появляются изящные фигурки: одни склоненные в умиленной молитве, другие с возведенными к небесам руками, третьи - опирающиеся на пастушечий посох. Рядом в миниатюрных керамических люльках лежит несколько одинаковых, одинаково улыбающихся, младенцев, обожаемых своими не менее одинаковыми родителями. Этими фигурками, привезенными, как правило, из европейской заграницы, модно дополнять традиционный интерьер новогодней (или уже рождественской?) елки. Чем больше мы общаемся с близкой Европой, тем больше мы перенимаем чисто внешних знаков, не понимая их традиций, значения, смысла, уподобляясь мартышкам: утащили, нацепили, красиво, ярко. И мало кто, приобретая подобные, нередко действительно безупречные, произведения искусства, знает, откуда пришли и что означают эти рождественские вертепы.
Ясли размером с тысячелетия
"И родила Сына Своего первенца, и спеленала Его, и положила в ясли, потому что не было им места в гостинице" (Ев. от Луки, 2,7). Первыми написали о Рождестве евангелисты Лука и Матфей. В их текстах образно представлена рождественская сцена, которая в эпоху Средневековья получит латинское название praesepium, или детские ясли. Уже в III веке появляются первые настенные фрески некрополя Св.Агнессы и катакомб Пьет-ро и Марчеллино и Домициллы в Риме, повествующие о трех волхвах, которым древний армянский апокриф дает имена Гаспара, Мельхиора и Бал-тазара, пришедших с Востока поклониться .младенцу, признанному сыном Божьим. Позже появляются другие аллегорические персонажи - бык и осел, символизирующие еврейский народ и язычников. В изображении волхвов чувствуется аллегорическая двойственность - с одной стороны, они олицетворяют три возрастные ступени - молодость, зрелость и старость, с другой - это три расы, берущие начало от ноевых сыновей Сима, Хама и Иафета. Ангелы - высшие существа, парящие над человечеством. Пастухи - это само человечество, нуждающееся в божественном спасении. Мария и Иосиф, исполненные родительского обожания и беззаветной преданности, не только видят в новорожденном сына, но и осознают его царственное предназначение. Подношения волхвов также обозначают многоликий образ Иисуса: фимиам символизирует его божественность, миро - человеческую сущность, золото, как дар царственным особам, - принадлежность этому рангу.
Св. Иероним впервые в 404 году указал в Вифлееме грот с вырубленными в скале маленькими яслями как место рождения Иисуса. Подобный грот, а может, и тот же самый, - одно из самых почитаемых паломнических мест в мире.
Можно с уверенностью утверждать, что происхождение praesepium (вертепа) связано с литургическими действами, протекавшими в рождественские ночи глубокого Средневековья. В 1223 году Святой Франциск вдохновил население Греччио воссоздать и прочувствовать мистическую атмосферу Вифлеемского чуда. Идею поддержал папа Гонорий III, и в эту рождественскую ночь ожил первый вертеп. Впоследствии великий Джотто подарил фреску с изображением этого события Базилике Суперьоре в Ассизи.
Рожденная во францисканской среде, идея вертепов, живых или, по большей части, искусственных, была подхвачена доминиканскими монахами, а затем и иезуитами, которые экспортировали ее за пределы Италии. Первое изображение неживого вертепа - из дерева, дошедшего до наших дней с 1280 года, принадлежит мастерской руке Арнольфо ди Камбио. Немногие оставшиеся статуэтки находятся в церкви Сайта Мария Маджоре в Риме. А уже с IV века Рождество становится основной темой религиозного искусства: мозаика Палатинской Капеллы в Палермо, Баптистерий Сайта Марии в Венеции, Церковь Сайта Мария ин Трастевере в Риме. Во многих произведениях чувствуется влияние востока. По-разному изображаются Мария и Иосиф: в величественных позах, присущих только коронованным особам, или же наоборот, как второстепенные персонажи события, центральным действующим лицом которого является младенец Иисус.
Начиная с XIV века рождественские сцены повсюду воплощены в фресках, живописи, скульптуре, керамике, камне, мозаиках. Сначала художники изготавливали статуи из дерева или глины, которые впоследствии помещали в евангелистский пейзаж. В рождественский период каждая церковь имеет собственный вертеп. Колыбелью этой активной художественной деятельности была Тоскана, но вскоре благодаря Карлу III Бурбону традиция перенеслась в Неаполитанское королевство, а затем в другие итальянские города. В XVII и XVIII веках именно неаполитанцы придают божественному изображению естественный вид, помещая рождественские сцены в самую простую обстановку, в которой появляются все больше новых персонажей, застигнутых врасплох за хозяйскими делами.
В этот же период процветает школа "рождественских искусств" в Лигурии, особенно в Генуе, и на Сицилии, далеко ушедшая вперед техникой и сценическим реализмом. В Палермо и Сиракузах появились восковые волхвы, а в Савоне - глиняные статуэтки, разукрашенные в холодной технике. Со временем деревянные фигурки наделяются конечностями, нанизанными на металлические шарниры. Вертепы начинают как бы оживать. В XVIII веке широкое распространение получил механический вертеп, предшественником которого является знаменитая сцена, выполненная Гансом Шлотхаймом в 1588 году для Кристиана I Саксонского. В миланской традиции действующие лица почти всех церковных вертепов заняты повседневными работами: непрестанно работает пила дровосека, женщины раскатывают тесто для хлеба, неустанно машет хвостом дворовая собака. Часто фигуры одеты в современные художнику костюмы, тем самым становясь ближе и понятнее его современным ценителям. Рождественские события уже не кажутся такими далекими. С XIX века герои вертепов - повсеместные участники домашних рождественских торжеств. Накануне праздника каждая семья готовит отдельный уголок, где в который раз проживают жизнь персонажи многовековой давности.
Вихрь моды над Неаполитанским заливом
Уже в 1025 году, в летописи Неаполя упоминается о церкви Сайта Мария дель Презепе, а в XV веке в церквях и часовнях города появляются первые немногочисленные рождественские фигуры в натуральную величину. С годами фантазия вертеповских мастеров принесла в рождественские сцены новые персонажи. К быку и ослу добавились другие домашние животные - собаки, овцы, козы. По мере того, как растет число вертепов, сокращаются их размеры. Со временем фигурки вполне умещаются на столах или у подножия рождественских елок.
Золотой век рождественских игрушек совпадает с правлением Карла III Бурбона (XVIII век), мецената по духу и натуре, превратившего Неаполь в одну из процветающих европейских столиц. Пастухи оживают, возводя к небу нанизанные на железные оси головы, складывают шарнирные руки в благодарственной молитве. Вертеповское искусство становится не просто ремеслом - оно приобретает статус профессии. Вер-теповские семьи превращаются в мини-артели, с внутреннем межсемейным разделением труда. Отцы семейств преобразуют кусок дерево в изящный образ или увековечивают глину в своем произведении искусства. Хозяйки и барышни на выданье проводят часы за вышивкой нарядов к фигуркам и конструированием пейзажных атрибутов. На рождественских сценах уже изображается целое столпотворение. Поклониться младенцу приходят владельцы лсф-чевен и лавок, крестьяне и вернувшиеся из дальних путешествий странники. Вертепы становятся одним из атрибутов моды, и представители городской знати щеголяли друг перед другом убранством рождественских мизансцен.
Сам король, ловкий в конструировании человечков и .управляемых ими приспособлений, окружает себя художниками, скульпторами, декораторами. На подмостках знаменитого Наукрелио, усовершенствовавшего иллюминационную технику, утренняя заря освещала прохладное небо, а ночь накрывала темным пологом домики, в которых уже с началом сумерек мерцал робкий апельсиновый свет. Несколько парадных залов королевского дворца приютили толпы искусно выстроганных пастухов и пастушек, стада домашней живности, экзотических мавров в ослепительных одеяниях.
Со временем Неаполитанский вертеп теряет свою первоначальную суть, приобретая характер феерического, фольклорного действа. С одной стороны, вертеп становится атрибутом новоявленной моды, а с другой -элементом чисто народного праздника. Фигурка новорожденного Христа уже не является главной в моделируемом сценарии, загороженная роскошью светской жизни, сочетаемой с патетической бедностью городского люда. Светские и, что хуже всего, церковные правители королевства соревнуются в богатстве и чрезмерности рождественских поделок. Целая армия художников и ювелиров трудится над миниатюрными игрушками, наряжая их в расшитые золотыми нитями и жемчугом костюмы, украшая их головные уборы драгоценными камнями. Скромного грота уже недостаточно: действо переносится в таверну, на постоялый двор, дома зажиточных крестьян. Неаполь захватила эйфория вертеповского размера и бутафории, продолжавшаяся несколько десятилетий. До наших дней дошла лишь жалкая часть покалеченных пастушьих фигурок, долгое время пылившихся в кладовых после того, как над заливом поутих ветер этой моды и иссякла фантазия ее исполнителей.
Тепло ли тебе, младенец?
С гор уже давно спустилась ночь, накрыв бархатные сугробы черно-лиловым покрывалом. Морозный воздух обжигает щеки, соревнуясь с жаром костров, огонь которых отмахивается от разыгравшегося ветра. Эти небольшие наземные факелы, словно проекция на землю ночного небосвода, как сигнальные огни указывают верную дорогу. По такой же дороге две тысячи лет назад шли пастухи, ведомые небесными светилами, поклониться тому, кто изменил судьбы всех последующих поколений. И сейчас каждую рождественскую ночь такие же пастухи, реальные и воплощенные, зачарованно следуют к подножию холма, где в маленькой хижине счастливые Мария и Иосиф качают самодельную деревянную колыбель.
Ромено, небольшое селение в убежище Альп, в долине Нон в Трен-тино, мужественно переживает декабрьские морозы. Почти весь месяц около тысячи жителей деревни и окрестных поселений жили в ожидании чуда. И вот гигантская комета освещает зубчатые очертания гор, объявляя о начале новой эры. Ромено - самый большой и красочный живой вертеп Альпийских гор.
Ежегодно сто двадцать человек на одну ночь становятся актерами рождественского театра. Все жители Ромено стараются отдать частицу себя или своего труда, чтобы рождественская сказка вошла в жизнь. Загодя приводятся в порядок костюмы действующих лиц. Совместными усилиями сооружается хижина, готовятся ясли и сопутствующая утварь. В этом районе Альпийских гор уже давно нет овец: на время праздника их арендуют на безвозмездной основе у крестьян немецкой общины, расположившейся на противоположной стороне долины. По случаю особую красоту наводят на участвующих в церемонии ягнят, срисовывая их стрижки с полотен, изображающих ту далекую эпоху.
Празднества организованы на чистом энтузиазме. Единственные расходы, около тысячи долларов, идут на запуск предвестницы-кометы - парящего над процессией метеорологического шара с дистанционным управлением. Роменский вертеп - это настоящее театральное представление. На естественных подмостках покатого луга установлена главная декорация - хижина, обозримая с естественных заснеженных трибун. Орнамент из сосновых веток меняет оттенки от бликов факельного огня.
Идея воскресить рождественскую ночь родилась в Ромено далеко не в стародавние времена. Поначалу ее авторы боялись, что театральность действия затушует истинные религиозные мотивы. Однако именно искренняя вера участников церемонии помогает им стойко переносить безжалостные прихоти альпийской зимы. Даже младенец Иисус, которого в других традициях изображает запе-ленутая кукла, - настоящий человеческий детеныш. Несколько лет назад, когда температура подбиралась к отметке минус 30°С, одна за другой гасли видеокамеры и хрустела пленка в фотоаппаратах местных хроникеров, жители Ромено не чувствовали холода, согретые не только пламенем костров, но и теплом своей души.
